— Что? Из комнаты не выходит? Значит, не слишком надо.

— Виноват, да? — вздыхает она. — Так всегда с Константином Васильевичем. Всех отталкивает. И брата, и друзей последних оттолкнул. И вас, похоже, успел обидеть.

Рита тяжело вздыхает и возвращается к каше.

— Жалко их. Они никогда особенно не были дружны, но в последнее время, после развода Сергея Васильевича…

Она вдруг осекается и трясет головой.

— Ох, извините, что-то я разболталась. Хозяину будет неприятно, если он узнает, что я сплетничаю за спиной.

— Я ничего никому не скажу, не волнуйтесь, — улыбаюсь я. — Но к Константину не пойду. Он действительно меня обидел.

После обеда Эля спит, а я еще немного работаю. И в пять заканчиваю, чтобы успеть собраться к семи. Долго стою в душе, смывая запах краски, затем брожу по комнате в размышлениях о том, что бы надеть.

Платье? А не слишком ли пафосно? Понятия не имею, куда хочет поехать Серебров, а звонить и спрашивать духу не хватает. Но вряд ли это будет "Макдоналдс". Джинсы? А если ресторан из числа тех, куда не принято ходить в повседневной одежде?

Наконец останавливаюсь на юбке и блузке из числа одежды, что привез Рома. Юбка темно-синяя, как раз подойдет для вечерней прогулки, а блузка без рукавов, в полоску и приталенная. Пожалуй, я выгляжу прилично.

Для Эли выбираю розовый сарафан и заплетаю аккуратную косичку.

— А куда мы идем? — спрашивает она.

— Ужинать. Сергей Васильевич пригласил нас на ужин, Рита сегодня болеет и ей нужно отдыхать. Мы не будем ей мешать, поедем в город.

— На свидание? — спрашивает этот бесхитростный ребенок.

— Что? — Я смеюсь.

— Я видела в кино, когда дядя приглашает тетю ужинать, это свидание.

— Что это ты за кино видела?

— А ты смотрела, а я не спала и подглядывала.

— Вот хулиганка. Нет, это не свидание.

— Почему?

— Потому что я у Сергея Васильевича работаю. Рисую картинку. А на работе нельзя ходить на свидания, понимаешь?

— Почему нельзя?

И глазами хлопает, удивленно так.

— Вырастишь — поймешь, — сдаюсь я и прибегаю к самому отчаянному аргументу всех родителей.

К семи мы спускаемся в гостиную. Часть меня надеется, что Серебров не придет, но он ждет, прислонившись к спинке дивана. Переоделся. Днем он был в строгом костюме, в рубашке. Сейчас в черных штанах и джемпере. Я выдыхаю: это хотя бы не смокинг и не костюм. Значит, место не слишком пафосное.

Без слов, увидев нас, он поднимается и идет к дверям. Я крепко держу Элю за руку, а племяшка сжимает любимого зайца. Мы идем к машине, и я понимаю, что Серебров сядет за руль сам. На заднем сидении действительно установлено детское кресло, в которое я усаживаю Элю. И сама располагаюсь рядом.

— Вперед, — командует Сергей.

Я замираю и закусываю губу.

— Можно я с ней? Она… не любит ездить одна.

Да, я вру, и мое счастье, что Эля не слышит, погружена в игру с зайцем.

Не она не любит ездить одна, а я боюсь оставить ее в машине. Я вообще с трудом заставляю себя брать Элю с собой в какие-то поездки и почти никогда не езжу на такси. Авария, после которой мы остались одни, оставила после себя не только трудности, но и страхи.

Сергей пожимает плечами, и мы трогаемся.

Я чувствую себя странно. Если напрячь фантазию, можно представить, будто мы семья. И едем вечером поужинать, а потом вернемся, уложим ребенка спать, и…

Я вздрагиваю, когда нас подрезает какой-то лихач на раздолбанной, непонятно как работающей, машине. Серебров только бьет по клаксону, но не ругается. Я улыбаюсь и мне кажется — вижу в зеркало заднего вида — его взгляд чуть теплеет.

На улице по-вечернему приятно, хотя мне кажется, будет дождь, в воздухе душновато.

Ресторан очень уютный, с мягкими диванами пастельными оттенками в интерьере, книжными шкафами и очаровательными постерами с улочками старой Москвы. Я присматриваюсь к одному из рисунков — действительно масло. Хорошие работы, с душой.

— Добрый вечер, — улыбается администратор. — Бронировали столик?

— Серебров Сергей. Три человека.

Элька при этих словах гордо и забавно задирает нос. Ее еще никогда не брали в такое место, а редкие вылазки еще с родителями она не помнит, была слишком маленькая.

— Да, все верно. Ваш официант — Вероника. Идемте, я вас провожу.

Наш столик в одном из дальних залов, в уютном закутке между стеной с картинами и книжным шкафом. А рядом детская комната, стилизованная под замок с башенками. Людей не слишком много, детей тоже, но Эля все равно стесняется идти играть, и я решаю сначала ее покормить.

К нам подходит официантка, симпатичная рыжеволосая женщина. Я улыбаюсь ей, но почему-то при виде Сергея ее лицо превращается в застывшую маску не то страха, не то злости.

— Сережа?

Серебров бросает на нее мимолетный взгляд, достойный Медузы Горгоны. Я бы превратилась в каменную статую, если бы он так на меня посмотрел!

Интересно, кто она. Знакомая? Бывшая девушка?

— Готовы сделать заказ? — интересуется она.

— Нет, мы посмотрим меню, — отвечает Сергей.

Когда официантка уходит, я тихо спрашиваю:

— Вы ее знаете?

— Это моя бывшая жена.

Я открываю рот в немом изумлении.

— А…

Потом решаю, что не хочу влезать в его отношения с женщинами. И в семейных делах разбираться — тоже. Только очень обидно, что оба брата используют меня для того, чтобы кому-то досадить. Костя — Сергею, а Сергей, в свою очередь, этой бывшей Веронике. Иначе для чего он меня сюда взял?

— Что ты хочешь, Эль? — спрашиваю племяшку, листая детское меню.

— Макалоны!

Мне немного стыдно. Мы обе любим макароны, но дома их ели, потому что это дешево и вкусно. Себе я щедро посыпала рожки сыром, а для Эльки добавляла свекольный сок, чтобы они получались цветными, ей так нравилось. Но в ресторане необязательно есть макароны, мне хочется, чтобы Элина попробовала что-то вкусное, набралась сил, получила побольше витаминов.

И я делаю то, что ненавидела, когда была ребенком. Начинаю ее уговаривать.

— А давай возьмем сырные шарики, хочешь? Или креветочки?

— Макалоны!

— Эль, ну что мы все макароны, да макароны, смотри, вот, наверное, вкусные котлетки…

— Макалоны!

— Эля-я-а-а-а…

— Макалоны!

Серебров смеется.

— Дай ей макароны, женщина, успокойся.