— А почему горох? — поинтересовался он, — Почему не цветочек? Ромашки, например?

— Потому, — односложно сказала она.

Он приподнял её подбородок, заставляя взглянуть на своё отражение. Одна рука Энтони всё ещё крепко сжимала плечо, а другой он рылся в кармане своих модных брюк.

В кулаке у него что-то блеснуло. И у Кэтрин вырвалось:

— Ах! — но не от восторга, а скорее от страха. В её памяти ещё свежа была картина, где он сжимал в руке нож.

— Подними волосы, — велел Энтони.

Она не сразу, но все-таки сделала это. Когда он разжал свой кулак, то на пальце повисла цепочка. Пока он боролся с застёжкой, Кэтрин стояла в немом напряжении. Даже на каблуках рядом с ним она ощущала себя уязвимой! А босиком, да ещё и в коротеньком платье… Она испуганно вздрогнула, вспомнив, какое на ней белье! Кричащие стринги и бра, такой прозрачный, что видно соски.

Тони тем временем уже застёгивал на ней украшение, касаясь пальцами шеи.

— Подходит к твоему любимому кольцу, — в его глазах промелькнула издёвка.

Он знал, как она ненавидела эту «безделицу». Ценой, как весь отель тёти Рози! Иногда она тихо мечтала, как продаст бриллиант, и сбежит за границу. Ведь он сам говорил ей — бежать далеко и как можно быстрее…

Кэтрин поджала губы, едва посмотрев на «удавку» на собственной шее.

— А что нужно сказать? — поддразнивал Энтони.

«Да пошёл ты!», — подумала Кэт, но опять промолчала.

— Не нравится? — он погрустнел.

Как будто и, правда, стремился ей угодить. С чего бы? Все эти цацки и шмотки были только «витриной». Кэтрин знала, что уйдёт от него ровно с тем же маленьким чемоданом в руке. А ей большего и не надо! Лишь бы только вернуть то, что было её по закону…

Его пальцы нащупали молнию. Кэтрин закрыла глаза, в любой момент готовясь сказать ему: «Нет!». Она ощутила, как платье упало к ногам. И машинально прикрылась.

— Ого-го! — одобрительно выдохнул Торрес. Он мягко убрал её руки.

— Можно не здесь? — начала, было, Кэт.

— Ты чертовски сексуальна, — проговорил Энтони. В отражении зеркала его глаза постепенно обретали животный окрас.

Цепкий взгляд не пускал! А руки беззастенчиво гладили полуголое тело. Ягодицы, грудь и живот. Бёдра покрылись мурашками, когда он с хищным рычанием прикусил её мочку. И прижался, давая почувствовать всю силу своего возбуждения.

Треугольник прозрачного шелка, заслонённый широкой ладонью, трепетал, едва прикрывая лобок. Такие горячие даже сквозь ткань, его пальцы прошлись сверху вниз. И нырнули в расщелину между бёдер! Кэтрин невольно вздохнула, чувствуя, как, поддев, он отводит в сторону ткань.

Она закусила губу, подавляя стон. Это было приятно! Так приятно, что вскоре она и сама начала помогать ему, неосознанно двигая бёдрами. Ощущая, как пальцы нежно гладят её между ног. Всё могло оборваться в любое мгновение! Вот сейчас ему надоест притворяться, и дальше последует жесткий финал.

Пока она размышляла, Тони её обошёл. Он замер и вдруг… опустился перед ней на колени.

Кэтрин дёрнулась, как от удара.

— Ну, чего ты? Расслабься! — прошептал Энтони, тревожа горячим дыханием плоть. Он стянул до колен кружевное бельё, и… поддел языком миниатюрные створки.

Глава 4. Энтони

Какой же вкусной она была! Вкуснее всех женщин, которых он пробовал. Тони ласкал её с таким первобытным азартом. Ловил губами нежные складочки, щекотал языком её маленький клитор. Она так сильно текла, и была такой сладкой.

«И почему я так долго тянул», — думал Энтони, водя языком по расщелине. И хотя член стоял, оттопыривая ширинку, он не спешил прерываться. Ему хотелось… закончить. Хотелось кончить её!

Не отрываясь, он посмотрел снизу вверх. Поймал её взгляд. Сучка! Она была так неприлично красива. Кончики острых грудей зазывно топорщились в разные стороны. Кожа сияла на фоне чёрного кружева. Он потратил уйму времени, но так и не сумел заставить её надеть нечто подобное. Женская дружба приносила плоды! Эта новая, дерзкая Кэтрин нравилась ему ещё больше.

Она смотрела растеряно и удивлённо. Как будто не верила в происходящее. Сейчас, несмотря на своё положение, Кэтрин казалась ему ещё более уязвимой. Наверняка, ни один мужчина не делал подобных вещей с этой киской? И смятение на её раскрасневшемся личике сменялось восторгом.

«Я снова первый», — с упоением думал Энтони.

Она застонала и чуть раздвинула бёдра, когда его пальцы нащупали вход. Потом, устыдившись, прикусила губу. Но стон прозвучал! И в ответ на него пальцы двинулись вглубь её сочной дырочки. Как же там было жарко!

Он медленно ввёл их, затем также медленно вынул, следя за реакцией. А после — оставил внутри и опять припал ртом к её клитору. Он ласкал выступающий бугорок, целуя «взасос». Вылизывал розовые складочки её пиздёнки. Они были влажными от слюны и от смазки…

Энтони мог продолжать это вечно! Но вдруг её щель начала сокращаться. Ещё, и ещё раз! Упругие мышцы сжимались, держа его пальцы. И Тони сам чуть не кончил!

Он посмотрел на неё, ища подтверждения. Но Кэтрин стояла, зажмурившись, прижимая ладони ко рту.

— Ты кончила? — уточнил он, вставая с колен.

Кэт на него не смотрела. Она отвернулась, пытаясь скрыть… что?

— А я думал, что все девочки делают это, ласкают себя, — он подошёл, надеясь услышать хоть что-нибудь.

Но Кэтрин молчала. Она натянула трусы, отвернулась спиной. Как будто он только что её изнасиловал.

«Да что не так?», — думал Энтони. Он до сих пор ощущал на губах её вкус. И надеялся на продолжение.

— Кэт…, — начал он.

Но Кэтрин его оборвала.

— Уходи, — сказала она и шмыгнула носом.

Плечи вздрогнули. Захотелось обнять! А ещё… захотелось нагнуть и закончить! Он ни сделал, ни того, ни другого. Просто вышел из комнаты и захлопнул дверь.

«Долбаёб», — ругал себя Тони, считая ногами ступени. Он дал слабину! И зачем? Чтобы услышать взамен «уходи»? Ещё никогда он не чувствовал себя таким идиотом…

Мясо остыло. Но он, все же съел его. Зарылся в дела, чтобы как-то отвлечься. Но цифры мелькали перед глазами! И её огорченное «уходи» не давало покоя. Пару раз он вставал, порываясь пойти к ней и выебать. Грубо и без предисловий! Как раньше. Но что-то менялось внутри него так стремительно и бесповоротно. И подчинить её, вдруг перестало быть целью.

«Она же кончила», — думал Энтони. Вспоминая липкую смазку на собственных пальцах. Но почему прогнала его? Почему не дала? Перед мысленным взором опять возникало её лицо, ошеломленный взгляд оленьих глаз. Отчаявшись