Но самое основное – почему и как дневник Ли Харви оказался у ее бабушки?

Мысли плавно вернулись к недавним событиям. Кто на нее напал? Причем сразу после разговора с Протасовым Петром Тимофеевичем. Он предупредил, что будут неприятности, и в этот же вечер Маруся подверглась нападению. Ее предупредили, чтобы она не ломалась, а шла с ними на сотрудничество? Решили временно вывести из строя? Кто-то хочет, чтобы она испугалась и уехала в Москву? А вдруг, когда она выйдет на работу, ее снова начнут преследовать?

И что тогда? А если все бросить и попросить Владлена Сергеевича отстранить ее от этого дела? Попросить помощи…

Но что-то удерживало Марусю от этого шага.

Гордость? Нежелание признаться в слабости и выглядеть трусихой?

Она сама справится со всеми проблемами, возникающими у нее на пути.

Самостоятельно.

Но вдруг Маруся вспомнила еще кое-что и набрала телефон Марка. Она должна попросить его еще раз проверить все данные по Королькову-старшему. Но о том, что на нее напали, лучше скрыть.

Не нужно ей ничье сочувствие.

Она, Маруся Громова, не нуждается в мужской поддержке.

Волжский город. Наши дни

Прошло две недели. Маруся работала в штабе Павла Королькова, дни были похожими один на другой, она приходила домой под вечер, усталая и вымотавшаяся. Капитолина кормила ее ужином, и Маруся, дойдя до кровати, отрубалась здоровым сном. Костя еще несколько раз присылал ей эсэмэски, потом замолчал, видимо, решил взять паузу или понял тщетность своих попыток восстановить утраченные отношения. Один раз звонила из Германии мать. Маруся скороговоркой отчиталась ей за свою жизнь, сообщив, что у нее все в порядке и сейчас она работает в красивом городе на Волге. Мать, как всегда, слушала ее вполуха, занятая своей жизнью и своими делами…

Через два дня предстояло большое выступление Королькова на центральной площади перед народом. Это было очень ответственное мероприятие, в подготовке которого Маруся принимала активное участие. Она без устали рассылала приглашения для разных «фокус-групп», составляла отдельно для каждой группы. Многодетным матерям обещалось счастливое будущее для детей и уверения, что Павел Корольков в этом лично заинтересован. Пенсионерам – спокойная достойная старость. И опять-таки ненавязчиво рассказывалось, что собирается сделать Павел Корольков для этой самой достойной старости, получив пост мэра. Студентам сулили поддержку вузов и открытие новых клубов, молодым и амбициозным – создание новых рабочих мест и переход на высокие технологии. Суть была ясна и проста – только Павел Корольков может создать то будущее, которое каждый хотел видеть лично для себя. Маруся надеялась, что все пройдет без сучка и задоринки и все останутся довольны ее работой: и Владлен Сергеевич, и Корольков-старший, и сам главный участник предвыборной кампании – Павел Эдуардович Корольков.

Про то, что Маруся предлагала неудачную концепцию предвыборной кампании, кажется, уже все забыли. И она была тому рада. Вот только ее беспокоил Марк, который позвонил еще несколько раз и сказал, что ничего не может найти о Королькове-старшем. Ничего, никакого компромата. Все чисто. Родился в Москве, окончил институт связи, еще в институте выдвинулся по комсомольской линии, потом работал на режимном предприятии, бы парторгом. Учился в Высшей партийной школе, работал в Средней Азии, Сибири, Урале… «Все в порядке», – сказал Марк.

Но Марусю грызли странные сомнения. И откуда они взялись – Маруся не знала.

Через два дня. Там же

– Дорогие друзья! – Павел широко улыбнулся и обвел взглядом присутствующих. Площадь была полна народа. Маруся с невольной гордостью подумала, что здесь есть и ее заслуга.

«Фигней ты занимаешься, Маруся, – говорила она несколько раз про себя. – Но никуда не денешься – работа есть работа».

И Маруся всегда старалась выполнить ее на «пять».

И вот теперь результат ее труда был налицо: заполненная людьми площадь. Все слушали Королькова внимательно. По краям трибуны реяли воздушные шарики – это тоже была ее, Марусина, придумка. Шарики поднимают настроение – раз, объясняла она Дэну, разбавляют унылый пейзаж – два. Да и с точки зрения эстетики отлично смотрятся.

– Ну, если с точки зрения эстетики, – протянул Дэн с едва уловимой насмешкой, – тогда конечно…

И теперь Маруся с гордостью убедилась, что все выглядит в лучшем виде.

После выступления был концерт с участием местных и заезжих звезд. Даже парочку знаменитостей выписали из Москвы за весьма и весьма приличные гонорары.

Корольков спустился с трибуны и подошел к своей команде.

– Все было отлично! – сказал он, сияя улыбкой. – Ребята, вы превосходно поработали. Всем – спасибо! А где Татьяна?

Татьяна, жена Королькова, была на четвертом месяце беременности, и этот факт тоже использовался на полную катушку для увеличения голосов избирателей.

– Татьяна уехала, – сказал Дэн. – Она себя неважно почувствовала.

– Сейчас я ей позвоню.

Отойдя в сторону, Корольков поговорил с женой, потом вернулся к ним.

– Все нормально! Когда ждали Дениску, она тоже переносила беременность неважно. Сейчас ждем девочку, но я и пацану буду рад.

– Аккурат к Новому году? – вставил Дэн.

– А то! – Корольков хлопнул его по плечу. – Маруся! Вам отдельное спасибо, – улыбнулся он. – Шарики – это было очень мило, как и заготовка с молодой мамой, которая выразила мне благодарность и сказала, что голосовать нужно только за Королькова.

Маруся невольно покраснела. Да, это была ее идея. Работа с молодой одинокой мамой, с годовалым ребенком на руках. Ей купили новую коляску, передали некую сумму денег и помогли с ремонтом дома.

– Это моя работа.

– Работа хорошая. – Корольков взял ее за локоть и ласково заглянул в глаза. – А давайте сейчас устроим пикник на Волге? Что скажете, Маруся? Просто съездим в укромное местечко! Как вам идея?

– Вместе со всеми?

– Конечно! В одиночку я похищать вас не собираюсь!

Маруся невольно оглянулась на Дэна, но тот смотрел куда-то в сторону.

– Ну что ж! День хороший, можно и прокатиться!

Корольков пошел к своей машине, стоявшей за домами во дворе. Она – за ним. За рулем сидел водитель. Маруся думала, что Корольков сядет впереди, но он сел на заднее сиденье рядом с ней. Шофер, высокий, плотный мужчина лет сорока пяти, смуглый, при виде Маруси хмыкнул.

– Дмитрич, – сказал Павел Эдуардович, – давай с огоньком.