— И обожглась. Но если любят по-настоящему, то никогда не откажутся в такой ситуации!

Я рассказывала леди Диан об играх дракона. И чем больше говорила и отвечала на вопросы, тем отчетливее понимала, что во всем виновата сама. Сама себе придумала сказку, поверила в слова, а не в поступки. Я стала вести себя, как жертва, а дракон этим пользовался и развлекался в свое удовольствие. Он со мной играл, а я, как дурочка, поддавалась на манипуляции. Да, я боялась смерти, но этот страх того, о чем совершенно не знаешь, испортил все.

Все мои поступки виделись теперь иначе. Это я его провоцировала и делала все, чтобы продолжались мучения. Я рассказывала леди Диан о Лиссандре, Кати, своем побеге, о попытке уйти. Даже о покушении на дракона рассказала. И расплакалась, но не от жалости к себе, а от боли. Очень больно признавать очевидное. Быть честной с собой.

— Милая, — гладила меня по плечам леди Диан. — Не убивайся так. Не переживай. Ты получила опыт, впредь будешь умнее. Ты бы хотела жить и дальше в иллюзиях, убегая от правды?

— Нет, — качаю головой. — Конечно, нет.

— А раз нет, значит, делай выводы и прекрати плакать.

Расставалась я с Мелиссой с чувством безграничной благодарности. Сама того не ведая, а, может, и зная, она дала мне возможность увидеть произошедшее со мной по-другому. Она была права в одном — надо жить дальше и не повторять старых ошибок.

«Смотри на поступки, а не на слова», — напутствие леди Диан я хорошенько запомнила и теперь готова была встречать трудности с раскрытыми глазами, не позволяя иллюзиям брать над собой верх.

Жизнь во дворце шла своим чередом. От безделья я решила стать хоть в чем-то полезной и помогала Мелиссе с хозяйством. Присматривала за растениями, принимала продукты, которые нам поставляли из сел, товары из города, и удивлялась, как дорого за все платит дракон. Неужели с момента появления Пустоши все так сильно подорожало?

О Дамиане старалась не думать. Верила, что Вальд защитит. После памятного разговора с леди Диан я запомнила ее слова. Она знает лорда Сирисского долго и уверена в его великодушии. Что ж… Мне только на это надеяться. Все равно сижу в горе взаперти и свет дня вижу в расщелинах в скалах, когда хожу купаться на озеро.

Каменный дракон часто отсутствовал, да и не стремился к общению. За это я была ему благодарна, хотя и сгорала от любопытства. Откуда он узнал, что Дамиан украл именно меня? Неужели какие-то камни сумели меня описать? У них же нет глаз!

Каждое утро я сажусь вышивать. Мне нравится это занятие. Пока следишь за ниткой, иголкой, не думаешь ни о чем, зато на белом полотне ткани появляется чудо-узор. Это утро не стало для меня исключением. Удобно устроившись в кресле, я втыкаю иглу, вытягиваю. До обеда закончу цветок. Я сосредоточена так, что даже не слышу шаги. И вздрагиваю, когда раскрываются двери. На пороге стоит мужчина с небольшим шрамом на лице, но при этом очень красивый, хорошо сложенный, с самоуверенным взглядом. Я уже его видела раньше. Это же… Ридерик! За ним — Вальд. Показалось, Каменный немного взволнован.

Соскочила с места, осматриваясь. Что им нужно в моих покоях?

— Тихо, Ев-ев. Не бойся его, — говорит мягко Вальд. — Ридерик просто хочет поговорить. Расскажи ему все сама. Мне он не поверит.

— Евлина или Евка?

Твердым шагом Ледяной дракон зашел в комнату и опустился на каменную скамью. Махнул рукой, приглашая присесть. Мне не нравится, что он ведет себя так, будто здесь главный. Вместо того, чтобы выполнить просьбу или приказ, отступаю на шаг. Бросаю быстрый взгляд на Вальда. Мы с ним договорились тогда. Что я должна сделать сейчас? Испугаться?

Глядя на мои трепыхания, Ридерик вскидывает подбородок. Его насмешка показалась мне издевательски едкой и наглой, а взгляд цепким и… Очень странным. Он смотрит на меня с интересом и каким-то странным разочарованием, будто я причина всех его проблем.

— Она хорошо помнит синего ужасного дракона с зубастой пастью, — приходит на помощь мне Вальд. — Не знаешь такого?

— Тифу ты… Демирры!

Ридерик выругался.

— Так как тебя называть? — снова обратился ко мне.

— Меня зовут Ев-ев, — тихо ответила ему, оставаясь на месте.

Лучше быть осторожнее. Тем более, что вокруг ног Ледяного дракона стелется небольшая поземка. Она, как змея, вьется вокруг его ног, намекает, что с этим представителем драконов лучше вообще не шутить. А еще белые искры-снежинки, что парят вокруг его головы и плеч, мерцают в лучах яркой подсветки, почему-то не тают.

— Почему вы меня назвали Евлиной или Евкой?

— А какое из этих двух имен твое? — вопросом на вопрос отвечает мне Ридерик.

— Не знаю. Первый раз слышу.

— Да ладно, — с сарказмом произнес Ледяной и посмотрел на Каменного. Тот развел руками, тогда Ридерик снова обратился ко мне. — Ты как здесь появилась?

— Я мало что помню, — еще тише произношу и вопросительно смотрю на Сирисского.

Ридерик тут же повернулся к Вальду и тому пришлось отвернуться.

— Рассказывай, что помнишь.

— Помню лес ночью. Помню вспышку света и мужчину. И железную штуку такую, — начинаю признания и поднимаю руки, — телегу закрытую. Извозчик сильно ругался. Потом люди странные. Одеты одинаково. Они были добрыми ко мне. Тоже хотели, чтобы я вспомнила. Но я все забыла. Что я должна вспомнить? Комнату с кроватью помню. Девушку. Она была так похожа на меня. Руку протянула вот так… И Вальда помню.

Снова смотрю на Сирисского. Он ласково улыбается. Ему нравится моя игра, а мне нравится, что он меня негласно поддерживает.

— И все? Что ты знаешь о Дамиане Тарийском?

Оглушительно внезапный вопрос не смог вывести меня из равновесия.

— В первый раз слышу.

— Даже так?

Ледяной поднимается с места, прищуривается. Кажется, он раздражен. Иначе почему метель вокруг его ног так усилилась?

— Она и правда ничего не помнит, — вступается Вальд. — Ев-ев потеряла память.

Ледяной дракон мрачнеет прямо на глазах, и мне это не нравится. Пронзительный взгляд, желающий докопаться до сути, пробирает до мурашек, держит в напряжении. О да! Если бы не уговор с Вальдом и не его присутствие, кто знает, как бы все обернулось?

— Ридерик, — Вальд прервал возникшую паузу. — Вспомни законы перехода. У людей новый мир что-нибудь всегда меняет. Ты забыл?

Низкий голос Каменного мне очень нравится. Дракон говорит очень мягко, почти вкрадчиво и убедительно. Вот и вижу, как начинает сомневаться Ледяной, снег вокруг него меньше буйствует.

Вот он кивает, соглашаясь с его словами. Кажется, Вальд его убедил?

— Нам нужен Лидосский, — вдруг ухмыляется он, заставляя Вальда насторожиться.

— Зачем тебе Арден?