этот голос откликался щемящим чувством тоски. – Мы уже собирались тебя искать.

– Вы? – тихо спросил Ивар и не узнал своего голоса.

– Ты же знаешь, мама всегда переживает, когда ты надолго уходишь к морю.

– Мама? – удивление Ивара росло с каждым новым словом.

– Мама. Ты, наверное, слишком устал, – произнес мужчина. – Нашёл что-нибудь?

– Нашёл. Но почти сразу потерял, – шепнул Ивар, борясь с желанием открыть глаза.

– Ты уверен?

– Да.

– Может проверишь карманы? Думаю, маме будет спокойнее знать, что ты не просто так пропадал в море, – легко рассмеялся мужчина, и Ивар решился поднять веки.

Над ним темнело вечернее небо, загорались звезды, собираясь в неизвестные Ивару созвездия. Незнакомые сладковатые запахи, прилетающие с поля, смешивались с солоноватым ароматом морских волн. Всё такое чужое, но вместе с тем – родное. Ивар несмело повернул голову и увидел мужчину, сидящего рядом с ним на песке. Он смотрел на море, ветер шевелил его короткие волнистые волосы. Глаза полны жизни. Невольно засунув руку в карман, Ивар обнаружил там россыпь чего-то круглого. В изумлении сел и посмотрел на свою маленькую ладонь, в которой лежал десяток жемчужинок. Ноги Ивара тоже были маленькими и короткими, да весь он сам вдруг уменьшился, словно ему от силы лет двенадцать.

– Как их много, – вырвалось у Ивара.

– Ну вот, а говорил, ничего не нашел и всё потерял, – улыбнулся мужчина по-доброму.

– Но я…

– Наверное, уснул от усталости. Очень просто. И присниться может всё, что угодно. Правда, Ивар? – взгляд мужчины проникал куда-то в душу. Ивару вдруг показалось, что этот человек всё про него знает.

– Да, я очень устал.

– Ну, ничего страшного. Сейчас мы пойдем домой, отдохнешь, выспишься хорошенько, а завтра будет новый день. И новые жемчужины, новые моря…

– Я не хочу больше уходить в море, – прошептал Ивар, пытаясь смириться с тем, что теперь он ребенок. Куда и зачем отправила его дева, он не мог понять.

– Почему же?

– Боюсь не вернуться сюда. Боюсь, что придется начинать всё с самого начала.

– Знаешь, Ивар. Каждый новый день – это начало, – с улыбкой проговорил мужчина и встал. – Пойдем домой?

– Пойдем.

Ивар тоже поднялся, бросил прощальный взгляд на море, убрал жемчужины обратно в карман, и пошёл следом за мужчиной. Как он догадался, этот человек – его отец. Его новый отец. Здесь, в этом странном мире, на другом берегу, у другого моря, Ивара ждала семья. Кто эти люди? Сколько он проживет рядом с ними, сможет ли называть матерью и отцом незнакомых людей? И самое главное – что стало с его друзьями и той, настоящей матерью теперь, когда он сам исчез окончательно и бесповоротно?

Они шли по широкому полю по направлению к дому, в котором горели огни. Ивар слышал, как шумит ветер в траве, как где-то вдалеке перекрикиваются птицы, тайком бросал взгляды на отца и не понимал, что чувствует. Ему всё ещё казалось, что внутри пустота, иногда она заполнялась тоской и болью, иногда – отчаянием.

Вблизи дом оказался довольно большим, обнесённым белым забором. Вокруг дома росли цветы – их было не счесть, Ивар никогда в жизни не видел столько цветов, они пахли так сильно, так сладко, что немного кружилась голова. Сад исполосовали яркие лучи света, падающие из больших открытых окон рядом с крыльцом. Они с отцом поднялись по ступеням и вошли внутрь.

Тепло. Первое, что почувствовал Ивар. Здесь не было и намека на сырость и полумрак, который царил в его прежнем доме. А пахло так же вкусно, как и там, когда та, другая мать, готовила что-то на ужин. Из кухни вышла высокая приветливая женщина с темными каштановыми волосами. Она улыбнулась Ивару и крепко обняла его, совсем как родного.

– Где же ты пропадал, Ивар? – сказала она таким же чужим, но странно-знакомым голосом, от чего сердце Ивара дрогнуло.

– В море…

– Опять искал жемчужины?

– Одну, – еле выговорил Ивар, воспоминания с новой силой душили его. Все чувства и пережитые эмоции возвращались.

– И не нашёл, да? Вижу… Ты только не плачь, сынок. Помнишь, я тебе говорила, что это не самое важное. Важно, что у тебя в сердце. А жемчужины… Их нужно отдавать тем, кому они нужнее. Твоя никуда от тебя точно не денется, даже если не окажется в твоих руках.

– Я знаю. Но что, если я специально спрятал ту самую жемчужину в надежное место, и не смогу туда вернуться, чтобы достать её снова?

– Ивар, – мать чуть наклонилась, чтобы заглянуть ему в глаза. – Тебе не нужно туда возвращаться. Самая ценная жемчужина – в твоем сердце. Это – любовь, Ивар…

– Не забивай мальчишке голову, – рассмеялся отец. – Он и так всё прекрасно знает, без нас с тобой. Давайте ужинать, я ужасно голоден.

В большой столовой, совмещенной с кухней, уже был накрыт стол. Ивар не помнил, когда ел в последний раз домашнюю еду и простой ужин со свежим хлебом показался невероятно вкусным. Ему хотелось бы узнать имена этих людей, которые считают его своим сыном, но он не представлял пока, как это сделать. Да и вообще не понимал, что всё это значит, куда он попал и как теперь жить. Родители поглядывали на него внимательно, но вопросов никаких не задавали, и у Ивара сложилось впечатление, будто они всё знают: кто он и откуда, и что на самом деле он вовсе не маленький мальчик.

После ужина отец проводил его на второй этаж, где находились спальни. Ивар с удивлением посматривал по сторонам и боролся с желанием прикоснуться к стенам, чтобы понять, из чего они сделаны.

– Ивар, послушай, – проговорил отец тихо, когда они зашли в комнату. – Я знаю, что тебе сейчас очень нелегко… Но ты можешь доверять нам с мамой. Мы понимаем тебя и готовы помочь.

– Если я расскажу вам всю правду, вы мне поверите? – так же тихо ответил Ивар. Они стояли в дверях, не зажигая свет и смотрели друг на друга.

– Говори.

– Я не ваш сын. Да, меня, видимо, зовут так же, но я не помню этого дома и вас. Морская дева отправила меня сюда, потому что обещала возвращать в самое начало из-за того, что я забрал жемчужину у Океана. И вернул её суше. Но там, где мой дом, меня больше нет. Я мертв. Меня будто бы и не существовало никогда. И эта боль… Она невыносима! Видеть, как родная мать не узнает тебя, как друзья смотрят мимо, считая чужим. Когда собственная команда не помнит имени… – Ивар судорожно вздохнул, до боли сжимая