– Так это нужно исправить, – он остановил ее, ухватив за руку. – Тимур.

– Кира, – без энтузиазма ответила она.

– Я буду звать тебя малышкой, если ты не против.

Авдееву все больше нравилась эта игра, азарт добиться расположения новой знакомой легко вытеснил мысли об Арине, Игоре и их разногласиях.

– Угостишь сигаретой? – робко поинтересовалась Кира.

Тимур поспешил выполнить просьбу и уже было собрался прочитать ненавязчивую лекцию о том, что женщине курить вредно, как Кира закашлялась, выказав отсутствие у себя пристрастия к этой пагубной привычке.

– Чем еще угостить? – с издевкой спросил Тимур, когда она выкинула в урну прикуренную сигарету.

– Мне нужно домой…

Авдеев заметил, что девушка буквально позеленела, едва подавляя приступ рвоты, и тоном, не терпящим возражений, произнес:

– Нет, сначала тебе нужно в дамскую комнату.

Он подхватил ее под локоть и повел обратно в клуб, проводил до дверей туалета, а сам пошел разыскивать Глеба в толпе танцующих.

– Ну наконец-то, – воскликнул Глеб. – Познакомься, это…

– Я уже познакомился, – оборвал его Тимур. – Подошел сказать, что сегодня ты ночуешь в гостинице.

– Без проблем, – потеряв всякий интерес к извивающимся возле него девицам, Соколовский тут же последовал следом за другом.

За пару часов, проведенных на рынке, Ставрович успел сорваться на всех, кто имел неосторожность подвернуться ему под руку. Выпустив наружу накопившийся гнев, он поймал себя на том, что не может припомнить подобных эпизодов в своей жизни, и это обстоятельство заставляло его вновь и вновь возвращаться к причине своих эмоциональных всплесков. Гарик пытался отвлечься на решение текущих вопросов, но кипящее внутри раздражение вперемешку с ущемленной гордостью не давали ему мыслить трезво, породив новый виток рассуждений об их отношениях с Ариной.

Еще вчера их случайная встреча казалась ему знаковой, способной привнести изменения в его темное царство, но теперь все стало видеться совсем в другом цвете. Показное равнодушие Арины и ее пренебрежение его заботой настолько сбили компас привычного ленивого спокойствия Гарика, что он перестал узнавать себя.

Ставрович затушил очередную сигарету и зашел в здание администрации рынка, чтобы наконец-то поработать с документами, хотя он прекрасно знал, что ему не удастся, как раньше, полностью сосредоточиться на этом занятии. Отложив в сторону очередную накладную, Игорь долго смотрел на свое отражение в зеркальной двери шкафа, прежде чем согласиться с голосом разума: ему нужно отпустить Арину. И нужно сделать это как можно скорее, пока он еще в состоянии сдерживать свое влечение к ней, пока не стало слишком поздно, чтобы отступить.

Гарик снова вспомнил ее пылающие предвкушением глаза, трепещущее под ним тело. От этих воспоминаний он еще больше злился, потому что эта задачка с бесчисленным количеством звездочек заведомо не имела правильного решения. Если бы не внезапная болезнь Арины, то он немедленно бы отвез ее обратно к родителям, несмотря на все еще маячившие перспективы получить проблемы с законом.

Не в силах больше сидеть на месте, Игорь схватил ключи со стола и поспешил к машине. Он настолько запутался в паутине противоречивых рассуждений, что напоминал себе машину ЭВМ, которой задали слишком длинный алгоритм. Он также периодически «подвисал», пытаясь разобраться в сложившихся обстоятельствах и своем отношение к Арине. Незаметно для себя Ставрович подъехал к аптеке, где приобрел целый пакет дорогих и эффективных лекарств, которые, со слов фармацевта, должны за пару дней избавить Арину от недуга. Он какое-то время просидел в машине, внимательно изучая упаковки таблеток и их возможные побочные действия, и решил, что равнодушно вручит их Арине и больше не станет навязывать ей свое общество.

Но как бы Ставрович ни желал заразиться ее безразличием, при воспоминании о ее болезненном состоянии в груди начинало щемить, так что он по пути домой решил сделать крюк и заехать к родителям, чтобы в придачу к убойным медикаментам привезти еще и банку маминого фирменного варенья.

Погода в этот день тоже не баловала, Игорь с тоской посмотрел на тяжелые тучи над головой, низвергающие на город холодный осенний ливень. Примерно так же пасмурно было и у него на душе. Глядя на серую пелену дождя, Гарик не мог припомнить, чтобы когда-то так настойчиво добивался чьего-то внимания. В его идеальном мире чувство – это, прежде всего, взаимность, неведомое притяжение, а в случае с Ариной он снова и снова натыкался на глухую стену, хотя с завидным упорством пытался ее преодолеть.

Не обращая внимания на дождь, Ставрович выскочил из машины и пошел к подъезду. В глубине души он желал, чтобы в этот момент никого из родственников не оказалось дома. Тихонько закрыв за собой дверь, Гарик по привычке осмотрелся по сторонам, отметив, что здесь, как и прежде, царит уют и спокойствие, а с кухни доносится запах его любимых котлет.

На шум в коридор выглянула мама, которая очень удивилась внезапному визиту Игоря, а еще больше – его нынешнему виду. Она несколько мгновений рассматривала скользящие по его волосам капли дождя, прежде чем заговорить:

– Игорек, ты прямо как снег на голову. Иди переоденься и выходи обедать.

Он ничего не ответил, только покачал головой, скинул ботинки и прямиком направился к кладовке.

– Игорь, с тобой все хорошо? – взволнованно спросила она, подойдя к нему.

– Да. У нас еще остались запасы малинового варенья? – поинтересовался Гарик, шаря взглядом по заставленным полкам.

– Конечно, – рассеянно ответила мама и проворно извлекла банку из заднего ряда. – Ты заболел?

– Нет, просто вдруг захотелось. Ладно, мамуль, я побежал, большое спасибо, – быстро попрощался Игорь, предотвращая возможные расспросы, и невесомо поцеловал ее в щеку.

Ему не удалось сбить ее с толку, и она с беспокойством смотрела ему вслед – напряженный, угрюмый, в последнее время он был не похож сам на себя.

* * *

После ухода Игоря Арина не находила себе места, она все время думала о том, что ему сказала, и жалела, что ляпнула про правильные слова. Наверняка она теперь выглядит в глазах Ставровича изворотливой девицей, умеющей с легкостью повернуть в свою пользу любые обстоятельства.

Болезнь заметно притупила чувство страха, что позволило Арине здраво оценить все последние события в ее жизни.

Она посильнее укуталась в мягкий плед, впервые наслаждаясь уединением этого дома. Ей было страшно представить, какой ушат упреков и нравоучений на нее бы вывалили родители, узнав, что Зинка так легко увела ее жениха. Поэтому, вопреки разумным опасениям, сейчас она была даже рада, что у нее есть возможность прийти в себя без дополнительного эмоционального гнета.

В том, что Витя на самом деле оказался подлецом и изменником, Арина больше не сомневалась, хотя бы потому, что если бы Зина была ни при чем, то она бы первая расшевелила ее отца на полномасштабные поиски. Не потому, что действительно бы за нее переживала, а банально позавидовала бы ее новому кавалеру. Но Арину мало того, что не искали – родители с невероятной легкостью поверили тому вранью, которое на скорую руку сочинили двое некогда близких ей людей. Об этом Арина поняла по реакция дяди Паши на их случайную встречу у ресторана.