– Извини, я был резок. У меня возникли кое-какие проблемы, ты здесь ни при чем, – оправдывался он.

– Конечно, кто с пленницами церемонится, – фыркнула Арина.

Она утерла хлюпающий нос и попыталась от него отстраниться, но ничего не вышло.

– Так ты из-за этого плачешь в три ручья? – непривычно мягко поинтересовался Ставрович.

Намаявшись целый день в одиночестве, Арина не выдержала – участливый тон Гарика, его ласковый взгляд подвигли ее на откровенность.

– Мне так плохо… Ты, конечно, подумаешь, что я вру, но впервые за время пребывания здесь мне не хочется домой. Меня все предали, а родители наверняка меня возненавидели.

Игорь многозначительно промолчал, лишь сильнее сжал ее плечо напряженными пальцами.

Арина снова размазала слезы по лицу, но они продолжали предательски скатываться с ресниц.

– Ты не обязан скрашивать мой досуг, только, пожалуйста, не ври мне. Скажи честно, я тебе надоела? Тебе наскучила моя нерешительность? – напрямик спросила она, хотя вовсе не собиралась все это говорить Ставровичу, но его присутствие действовало на нее подобно гипнозу.

– Мне надоело, что ты меня совершенно не слушаешься. Даже чай с вареньем не попила, – тихо прошептал он ей на ухо.

От его щекочущего дыхания Арина содрогнулась, а очередной раскат грома заставил ее к нему теснее прижаться.

– На втором этаже в грозу гораздо страшнее, – по-детски объяснила она свою реакцию.

– Горе с тобой, честное слово, – смешливо ответил Гарик и встал с кровати. – Снимай футболку, а то мокрая вся, будто на улице побывала.

Он подошел к шкафу, застыв перед открытыми створками. У Арины даже не было сил с ним спорить, она послушно сбросила с себя футболку и откинула в сторону, подтянув повыше одеяло.

– Сейчас будем тебя утеплять, – распорядился он, вытянув с полки объемный свитер.

Арина нехотя позволила Игорю его на себя надеть, рассудив, что было бы глупо стесняться, раз он ее уже видел голой. Вопреки ее ожиданиям, мягкая вязка свитера не царапала кожу, наоборот, в его приятном тепле хотелось раствориться и хотя бы на час обо всем позабыть.

– Игорь, ты тоже меня прости, – она стыдливо уткнулась подбородком в колени. – Я думала, что ты все это придумал, но реальность такова, что я действительно тепличное растение, совершенно не приспособленное к жизни.

– С чего такие перемены? – недоверчиво спросил Ставрович, который тоже за это время успел переодеться.

– Знаешь, ты был прав про «верные» слова. Моя проблема в том, что я все время стараюсь сгладить углы. Зина всегда мне немного завидовала, гадости говорила при возможности, создавала порой для меня неприятные ситуации, но я каждый раз восстанавливала нашу дружбы, а зря, – Арина судорожно вздохнула, готовясь рассказать о самом сокровенном, но тут же осеклась: – Я напрасно тебя всем этим гружу, тебе нужно отдыхать после рабочего дня, а у меня просто нет сил больше держать в себе эти мысли.

– Как правило, самые близкие люди сильнее всего разочаровывают, – ответил Игорь, понимающе на нее взглянув. – С каждыми новыми, прилетевшими в лоб граблями вера в людей значительно притупляется.

– Я чувствую себя круглой дурой, которая к тому же чуть было не вышла замуж за настоящего морального урода.

– Ты его все еще любишь? – с напряжением в голосе поинтересовался Гарик.

В ответ Арина отрицательно покачала головой.

– Мне страшно представить, что творилось у него в голове, когда он вам меня предлагал. Будто я никто, блок жвачки с витрины. Вот что со мной не так? – Арина вновь зарыдала, обняв себя руками.

– Ты, случайно, ничего спиртного не употребляла? А то такие перемены в суждениях… Или ты решила мне голову задурить, чтобы легче было сбежать? Так знай, что я тебя больше не удерживаю, можем хоть сейчас поехать к твоим, если самочувствие позволяет.

– Один считал меня блаженной идиоткой, другой – чересчур хитроумной алкоголичкой, да идите вы все! – выкрикнула Арина, неожиданно подскочила с кровати и стремглав выбежала из комнаты.

Несмотря на свое недомогание, она довольно быстро оказалась на кухне и принялась судорожно открывать дверцы шкафов.

– Что ищешь? – послышался у нее за спиной голос Ставровича.

– Выпить, раз мне можно напиться и философствовать, – сердито ответила она.

– Боюсь, что придется отложить это мероприятие. Спиртное плохо сочетается с антибиотиками, – иронично сказал Игорь, медленно подошел к раковине, набрал чайник и запустил его. – У нас сегодня в меню чай с малиной… или ты предпочтешь долечиваться у родителей?

– Почему ты не веришь мне? – в сердцах спросила она.

Арина застыла возле обеденного стола, почувствовав легкое головокружение, но предпочла не давить на жалость своим недомоганием.

– Наверное, потому что я тебя еще мало знаю, – с улыбкой ответил он.

По его сдержанной манере разговора Арина поняла, что Ставрович ее испытывает таким изощренным методом, прощупывает, насколько далеко она готова зайти в своем блефе.

– Я все поняла.

Она снова попыталась от него убежать, но Игорь довольно быстро ее настиг, резко развернул лицом к себе, оторвал от пола и прижал к груди настолько сильно, что Арине стало трудно дышать. Она несмело потянулась навстречу, ее губы коснулись его губ, но на этот раз Ставрович не торопился отвечать привычным необузданным напором. Арина на мгновение отпрянула, чтобы перевести дыхание, и снова прильнула к его губам, запустив пальцы в волосы на затылке и инстинктивно потянув на себя.

Игорь едва заметно хмыкнул, подошел к столу, на который тут же ее усадил.

– Давай поступим так: ты переночуешь с этим решением, возможно, не одну ночь. Не хочу тебя пугать, но в следующий раз я, скорее всего, не услышу твое «нет», – озвучил свою позицию Гарик и поспешил к закипающему чайнику.

– Спасибо за понимание, у меня действительно каша в голове, – сказала через плечо Арина.

– Расхлебаем твою кашу… Тебе сколько ложек варенья в чай? – буднично отозвался Игорь, будто это не он пару минут назад крепко прижимал ее к своему телу в страстном порыве.

– Две, – с долей разочарования пробурчала она.

Покидая ярко освещенную кухню, Арина опасливо последовала за Игорем в полумрак коридора, ее удивляло, как он умудряется настолько хорошо видеть в темноте. Когда за окном вновь послышался громкий раскат грома, а черноту неба пронзила ослепительная вспышка молнии, она сильнее сжала его ладонь и с грустью вспомнила, что в родительском доме не боялась так нелюбимую с детства стихию.

Возле лестницы Арина остановилась и, когда Гарик на нее вопросительно взглянул, тихо сказала:

– Спокойной ночи.