в «Чудесах за полпенни» и о Тинкере, честно сказать, был невысокого мнения. В основном его обязанности состояли в том, что Тинкер носился туда и обратно с записками, подавал мистеру Блейку увеличительное стекло и то и дело получал по голове от всяких мерзавцев. К такому персонажу волей-неволей относишься свысока… и даже с некоторым презрением.

Уж Тинкер бы точно не разгадал загадку с фальшивыми деньгами – куда ему! А вот Нью-катская банда справилась превосходно, можно сказать, триумфально! Нет, самого себя Бенни скромно считал боссом. Остальная банда шла, куда он вел, и делала, что он велел. Правда, когда речь шла о близнецах, суеверный Бенни украдкой скрещивал пальцы.

Как бы там ни было, Бенни частенько подмывало прыгнуть в омнибус, переправиться через реку, доехать до Бейкер-стрит, постучаться в дверь к великому детективу и спросить его мнения… – ну, как один профессионал другого. И вот сейчас он снова испытывал это искушение. К несчастью, согласно самому свежему выпуску «Чудес за полпенни» мистер Блейк в данный момент томился в цепях в подвале у злобного работорговца в Константинополе, а рядышком бутылка с кислотой неотвратимо разъедала веревку, которой была завязана дверца в клетке с изголодавшимися чумными крысами.

Бенни справедливо рассудил, что у великого детектива пока своих забот полон рот… хотя к следующей неделе он наверняка будет посвободнее.

Весь ужин он просидел, чуть не дымясь от нетерпения. К ним как раз заглянул кузен Моррис (он частенько это делал), и теперь они с Бенниным папой сидели за столом (закатное солнце бросало на них косые платки света через окно гостиной) и пространно спорили, оказал ли покойный герцог Кларенс дурное или благотворное влияние на мужскую моду последних лет. Они вообще никогда не могли ни на чем поладить – его па и кузен Моррис.

Потом к ним зашел еще сосед, мистер Шнайдер, и тоже присоединился к дискуссии, а Беннина мама и старшая сестра, Лия, принялись отпускать саркастические замечания насчет суетности и тщеславия современных мужчин – конечно, в сравнении со сдержанностью и скромностью женщин. В какой-то момент Бенни не выдержал и со словами:

– Простите, у меня тут есть одно важное дело…

– Нет-нет-нет! – перебил его отец. – А ну-ка сядь обратно. Послушай правильные интеллектуальные дебаты – тебе это только на пользу пойдет.

– Ах, Бенни, Бенни, – пожурил его кузен Моррис. – Мы же тут золотую мудрость глаголем – где еще такое послушаешь! Да десятки людей заплатили бы любые деньги, чтобы только поприсутствовать при споре такого качества – а тебе его, можно сказать, с доставкой на дом принесли! Вы со мной согласны, мистер Шнайдер?

– Я бы сказал, что в нашем парламенте многим недостает красноречия и легкости, расточаемых здесь с такой щедростью и питательностью, – совсем как куриный супчик миссис Камински! – чрезвычайно галантно ответил мистер Шнайдер.

Беннина матушка, убиравшая со стола, посмотрела на Лию, закатила глаза и ничего не сказала.

Бенни честно сел на место и сидел, пока ему не разрешили уйти. После чего бегом поскакал в свою комнатку на чердаке и занялся, наконец, правильным детективничаньем.

Он рассудил, что Секстон Блейк первым делом пожелал бы еще раз осмотреть шведскую спичку, а потому выудил свою главную улику из сложенной в несколько раз бумажки, где та хранилась из соображений безопасности, и свирепо впился в нее взглядом через чумазое увеличительное стекло.

У спички сгорела одна только головка – это означало, что ею чиркнули и почти сразу же затушили. Так можно зажечь фонарь, прикурить сигарету… – но не сигару. На сигару уйдет больше времени: часть деревяшки под головкой тоже успеет обуглиться. Так-так. Возьмем эту деталь на заметку, подумал Бенни.

Что бы сделал Секстон Блейк, обнаружив это? Наверняка все бы как следует записал.

Бенни выдрал страницу из тетрадки по истории и написал:

Потом он вспомнил еще кое-что и продолжил:

Возбуждение охватило его, энтузиазм взыграл, и Бенни понесся дальше.

Потом он подумал еще про желтую грязь, но сама по себе она уликой не являлась – зато могла стать уликой, если ее обнаружить на чьих-нибудь ботинках.

И, наконец, он написал:

А вот, интересно, что бы Секстон Блейк предпринял в отношении мистера Уиттла?

Скорее всего, он бы замаскировался и отправился следить за ним, как какой-нибудь… ястреб. Преступники же всегда возвращаются на место преступления – это всем известно. Так что если бы вдруг Бенни повезло увидеть, как мистер Уиттл воровато крадется обратно, в Газовщик-холл, – можно брать его голыми руками. Считай, с поличным!

Да только вот незадача – мистер Уиттл ведь был хороший человек. Он всегда щедро тратился на день Гая Фокса… А другой раз увидев, как Нью-Кат режется в уличный крикет с Нижним Маршем (во время одного из редких перемирий), засучил рукава и полез в игру – и, кстати, сразу выбил Громилу Уоткинса хитрой подачей! И костюмы он всегда заказывал у Каминских, хотя денег у него, как сказал Беннин отец, вполне хватило бы и на ателье с Сэвил-роу.

Но долг детектива – детективничать, и Бенни не собирался манкировать им.

На следующий день после школы он предупредил Грома, чем собирается заняться, и торжественно выдал инструкции относительно будущего банды, если ему не суждено будет вернуться.

Гром аж рот разинул.

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что предприятие это секретное и опасное. Что угодно может пойти не так, – мрачно отрезал Бенни. – Он может оказаться главой международной банды отчаянных грабителей-головорезов. И служить в Газовой компании только для отвода глаз. Держу пари, он еще немного попритворяется директором, пока все думать забудут про ограбление, а там поминай как звали! Смоется тратить денежки куда-нибудь в Монте-Карло. Да и мисс Уиттл наверняка ему не дочь.

– А по-моему, дочь, – с сомнением возразил Гром.

– А я вот думаю, ее на самом деле звать Алмазная Лу или Шестизарядная Бетси. И на дело в Газовщик-холл они ходили вместе. И в чулке она носит такой маленький пистолетик, типа дерринджера, как мадам Карлотта в последнем «Секстоне Блейке». Так и ждет, когда ты сделаешь ошибку в тригонометрии, и сразу – бах! – вышибет тебе мозги. Наверняка на ее счету уже человек шесть-восемь…

Судя по хорошо знакомым Грому признакам, фантазия Бенни уже попрощалась со здравым смыслом и решительно двинула на выход.

– Так ты-то сам чего будешь делать? – поспешил спросить он.