– Водитель «четырнадцать-шестнадцать»! Явиться к восемнадцати часам в Главное управление по безопасности движения! Вы лишаетесь водительских прав!

«Мерс» вильнул и прижался к тротуару, сразу же снизив скорость.

Вскоре микроавтобус и машина с группой захвата въехали во двор какого-то дома, где стояла у дальнего подъезда серая «девятка» с номером, оканчивающимся на «недостижимые» четыре и пять.

– Все, - сказал капитан. - По лестницам мы не поедем. - И повернулся к Саньку: - Включай своего «Гришу».

Олег Иванович взял у него плейер, надел наушники и тут же их сбросил, схватившись за уши.

– Звук убавьте, - хихикнул Санек.

– Предупреждать надо, - проворчал полковник. - Пошли, ребята.

Это, конечно, он не нашим ребятам сказал, а своим.

Ну а дальше все было еще проще.

Следуя указаниям «Гриши», определили этаж и квартиру.

Один оперативник из группы осмотрел замки, достал из сумки инструменты и быстро и бесшумно отпер дверь.

Глотов и Драхма

– Так, - сказал нам Олег Иванович, когда операция завершилась. - Куда вас доставить, юные друзья милиции?

Мы переглянулись и заявили в один голос:

– К деду Кондрату. Чай пить!

И мы поехали к боевому ветерану. А по дороге купили торт - денег-то у нас навалом.

А Лешка сказал:

– Давайте еще на рынок заедем. Кроссовки Саньку купим.

– Зачем? - удивился Санек. - Мне и в этих хорошо.

Ему было действительно хорошо. И вовсе не из-за кроссовок. Он и в дедовых галошах не унывал бы. Просто Санек был страшно доволен и горд своим устройством под кодовым названием «Я - Гриша!». Ведь если бы не его изобретение, неизвестно, чем бы вся эта история закончилась. Во всяком случае - для меня.

И все поглядывали на Санька с уважением. А водитель сказал мечтательно:

– Ты бы мне схему нарисовал, а? Сделаю я такой прибор и буду своего Витюху отлавливать. В любую минуту он у меня под надзором будет.

Не завидую я Витюхе. И Санек тоже сразу врубился в ситуацию. Поэтому ответил очень расплывчато:

– Прибор еще не доработан. Доведу его до необходимых параметров, тогда - пожалуйста.

…Через полчаса мы сидели у деда Кондрата на кухне и весело обсуждали последние события.

Кондрат Тимофеич во всех лицах изобразил нам, как он разделался с грабителями.

– Руки вверх, говорю! - Он задорно, по-молодому хохотал, размахивая пистолетом. - Стоять смирно! А эти дураки и не догадывались, что у меня и патронов-то нет. И вообще - этот пистолет вроде игрушки, из него все механизмы вынуты!

Вот это дед! С пустым пистолетом на троих бандитов. И ни шагу назад!

– А вы молодцы, ребята! - начал он хвалить нас. - Здорово все придумали. И Антону Кузьмичу - какая радость!

Лена, конечно, тоже радовалась, но легкая тень все время пробегала по ее лицу. «Гречанка»-то исчезла. Окончательно и, похоже, навсегда.

– Ничего! - сказал Кондрат Тимофеич. - В милиции этих бандитов так раскрутят… Найдется «Гречанка».

– А все этот… Козел! Козлов то есть, - поправился Санек. - Из-за него так получилось. Ну… конечно, и я немного виноват.

– Ага, - согласился Алешка. - Руками надо поменьше размахивать. И бутылки с прилавков сшибать.

– Отставить! - командирским голосом приказал дед Кондрат. - Такие дружные ребята, а ссоритесь из-за пустяков. Давайте думать, как нам Антона Кузьмича выручать.

– Когда отец вернется, - сказал я, - мы его уговорим, чтобы коллекцию нам поскорее вернули. Потом подготовим Антона Кузьмича, вручим ему монеты…

– И тем самым, - опять красиво заговорил Санек, - смягчим в его душе горькую боль утраты от потери «Гречанки».

Коллекцию, конечно, забрали в милицию как вещественное доказательство. Ее теперь будут описывать, протоколировать, экспертизы ей назначать и только после всего этого вернут владельцу.

Но едва мы приняли решение, как позвонил Ленин дедушка и попросил ее к телефону.

– По-моему, - сказал дед Кондрат, передавая Лене трубку, - он чем-то озабочен.

Так и оказалось. Случилось то, чего мы больше всего боялись.

– Леночка, - сказал Антон Кузьмич расстроенным голосом, - ты не помнишь, куда я спрятал «Гречанку»? Никак не могу ее найти.

– Не волнуйся, деда, - спокойно ответила Лена. - Посмотри в копилке…

– Уже смотрел, - перебил ее дед. - Но там она, как мне помнится, была в прошлый раз. А потом я переложил ее в ящик с инструментами и старыми гвоздями… А вот сейчас ее там нет.

– Не волнуйся, - повторила Лена. - Я скоро приду и вместе поищем, хорошо?

Кое-как успокоив деда, она положила трубку. И сказала:

– Пара дней у нас еще есть.

– Успеем, - постарался я ее успокоить. - Папа возвращается послезавтра.

Оставшиеся до возвращения родителей дни прошли в тревоге. Лена вместе с дедом опять, как бывало и раньше, обыскала всю квартиру. И если дедушка старался как мог, то Лена только делала вид, что изо всех сил помогает ему искать монету. Она-то знала, что они ищут то, чего давно уже нет.

Дедушка даже Норда привлек к розыскам. Но тот на все призывы: «Ищи, Норд, ищи!» убегал на кухню и облаивал шкафчик с продуктами.

– Тебе бы лишь кусочничать! - сердился на него Антон Кузьмич. - У тебя одна проблема - брюхо набить.

Положение вновь, как уже не раз за это время, становилось угрожающим.

В день приезда родителей мы примчались из школы пораньше, перемыли всю посуду, немного прибрались и привели наш подарок в порядок. Почистили шляпку обувной щеткой и вымочили ленту и букетик в стиральном порошке. Ленточка от этого стала из голубой приятно белой, а букетик пришлось выбросить. Мы спрятали готовую шляпку под тахту и стали ждать родителей.

Папа из аэропорта сразу поехал на работу, а мама, конечно, домой.

И в первые часы ее пребывания в родной квартире только и слышалось:

– Париж - это чудо! Эйфелева башня! А как вы питались? Собор Парижской Богоматери! Денег хватило? Лувр! И даже посуду всю перемыли, молодцы! А Монмартр! Как дела в школе? Елисейские Поля! Чем вы без нас занимались?…

– Папину шляпу искали, - успел вставить Алешка.

– Нашли? Молодцы! Как я соскучилась без вас! Мы даже в Нормандию успели съездить! Там море! И чайки над морем! И мы почти разглядели туманную Англию на том берегу! Я столько фотографировалась! Вот получим снимки, и я все расскажу вам по порядку. Обомлеть можно!

(Когда мы получили снимки, ничего особенного к маминым рассказам не прибавилось. На каждой фотографии была на переднем плане мама, а позади нее какая-нибудь достопримечательность, мало заметная.)