– Постараюсь, - сказал он. - Я понимаю ваше желание.

И он снова взялся за телефон.

– Майора Иволгина, - сказал он в трубку. - Валя, это Оболенский. Как там с коллекцией Серова? Вот так, да? Хорошо. Зайди завтра ко мне. Ну да, захвати, конечно.

– Порядок? - спросил Алешка.

– Порядок, - ответил папа. - Завтра заезжайте ко мне на работу, пропуска я вам закажу. А теперь перейдем к семейным проблемам.

Но тут мы его успокоили, сказали, что подарок мы приготовили и завтра вручим его маме.

– А какой, если не секрет?

– Секрет. А то вдруг тебе не понравится.

– Мне-то ладно, главное, чтобы маме понравился.

«Гречанка» в стакане!

Мамин день рождения начался с события. Значительного по своим последствиям.

Мы успели поздравить маму до школы. Пожелали ей успехов в работе и счастья в личной жизни. И вручили свой скромный подарок.

Маме он страшно понравился. Она тут же надела шляпку и стала вертеться перед зеркалом.

– Вот спасибо, мальчики! Как раз к моему парижскому платью. Немного кремом для обуви попахивает, но это ничего - до весны выветрится. В комиссионном купили?

– Нет, - уклончиво ответил я. - С рук, на рынке. Одна актриса продавала. Семейная реликвия.

Когда мы уходили в школу, мама все еще красовалась перед зеркалом. А потом к ней зашла за солью артистка из шестой квартиры. Она все время к кому-нибудь за чем-нибудь заходит - то за солью, то за спичками. У нее это все есть, просто ей очень приятно, когда соседи встречают ее с восхищением. Это льстит ее актерскому самолюбию. И она сразу узнала свою шляпку.

– Ой! Как вам идет! - радостно сказала она маме. - Знала бы, ни за что бы ее на помойку не снесла!

…Но это было только начало. Анна-Ванна вернула Алешке его гербарий с огромной красной двойкой в уголке. С совершенно несправедливой. Букет из листьев у Алешки получился очень красивым, с большим вкусом. А вот учительница сказала, что не бывает на свете такого дерева, на котором росли бы вместе и березовые, и кленовые, и дубовые листья. В общем, не оценила она творческий подход к домашнему заданию.

Но и это еще не все. Она вдобавок сделала ему запись в дневнике за драку. Оказывается, его другу-отличнику надоело, что Алешка все время у него списывает, и он подсунул ему контрольную со специально сделанными, совершенно дикими ошибками. Алешка доверчиво списал. А когда это выяснилось, не оставил, конечно, без последствий такой гнусный поступок.

Ну и, конечно, когда мы пришли домой, в прихожей на тумбочке лежала злосчастная шляпа с запахом сапожной щетки, а мама сухо сказала:

– Отнесите эту гадость обратно на помойку.

Ну и отнесли, подумаешь…

А когда вернулись, Алешка нашел выход - подарил маме свой гербарий. И она, конечно, ахнула: ей здорово этот букет понравился. Только она спросила:

– А что это за цифра в углу?

На что Алешка, невинно распахнув глаза, ответил:

– Номер экспоната. Второе место на школьный выставке лучших внеклассных работ.

– Вот это подарок! - похвалила мама.

А нам немного стыдно стало. За ее доверчивость.

А события между тем развивались и дальше, сменяя друг друга и переплетаясь в роковой клубок.

– Есть новости, - с загадочным, а точнее, хитрым лицом возник на пороге Санек. - Пошли посмотрим.

И столько в его словах было многообещающего, что мы, конечно, пошли с ним «смотреть новости». И разглядели их еще издалека. У метро, в районе киосков.

Этот район был оцеплен милицией и окружен возбужденным и любопытным народом, «Скорыми», милицейскими и пожарными машинами. Знакомая картина - как в районе Веселых Дачек, у дома Короля.

Мы подошли поближе. Возле киоска Козлова стояла группа людей в защитных скафандрах, они о чем-то совещались. Чуть поодаль бледный, как поганка, Козлов что-то объяснял милиционеру в форме, и тот, внимательно его слушая, подробно эти объяснения записывал.

До нас доносились только обрывки фраз:

– Как обычно… Отпираю дверь, а на ней приколот листочек.

– Вот этот? - уточнил милиционер, держа листочек двумя пальцами за самый краешек. Издали мне показалось, что это страничка из школьной тетрадки в клеточку.

– Этот самый… И написано: «Заминировано». С ошибками… Я сначала не испугался… Я сначала подумал, что это дети хулиганят… Есть тут у нас такая компания… Четверо и собака… А потом слышу - тикает! - Козлов при этих словах еще больше побледнел. А Санек за моей спиной захихикал. - Смотрю - рядом коробка от ботинок. И в ней тикает!

Тут другой милиционер объявил в мегафон:

– Граждане! Прошу всех отойти на безопасное расстояние!

Граждане раздались во все стороны, как круги по воде. А тут еще и «Дорожный патруль» подъехал и стал снимать происшествие.

Из группы людей в защитных скафандрах выделился один, наклонился, поднял коробку со взрывным устройством и очень плавно и осторожно уложил ее в стальной контейнер. Его подняли и тоже очень плавно отнесли в бронированный автомобиль. Который тоже очень плавно тронулся с места. А впереди него поехала милицейская машина с мигалкой и сиреной.

Граждане опять прихлынули к киоску. И мы вместе с ними. Но ничего больше интересного не произошло. Козлова еще поспрашивал следователь, а потом примчался Гурген Ашотыч и тоже насел с расспросами на Козлова, и размахивал руками, и хватался за голову:

– Это беспредел, да? Кому еще платить, дорогой? Я тебе буду еще немножко платить. А ты ночью сторожить станешь, так хорошо будет?

Бедный Козлов, подумал я, когда мы возвращались. Но жалости в своем сердце к нему не испытывал. Санек правильно говорит: сам виноват. Он вообще этого Кэна с самого начала невзлюбил. Оно и есть за что… Санек, Санек… Черное подозрение шевельнулось в моей душе.

Я догнал ребят - они бурно обсуждали это событие (и тоже без малейшего сочувствия к Козлову) - и в нужном месте вставил в разговор невинный вопрос:

– Санек, а как пишется «заминировано»?

– За-ме-ни-ра-ва-но! - отчеканил Санек по слогам. - А тебе зачем?

Я все понял, но ничего не сказал. Пока.

Но самое главное событие произошло у папы на работе.

Когда мы вошли в его кабинет, то первое, что увидели - альбом с монетами. А второе - майора милиции в форме. Который нам подмигнул и улыбнулся. Это был «бомж Мастер», чисто выбритый, без лохматой бороды.

Ни фига себе!

Многое, конечно, нам стало понятно. Особенно когда в кабинет ввели Валета в наручниках.

– О! - сказал он. - И ты, Андрюха, здесь? И тебя замели?