– То же самое сказал и лейтенант Трэгг своим подчиненным, ноони обшарили весь дом, а пулю так и не нашли.

– Рано или поздно найдут, – заметил Мейсон. – И мне,конечно, очень хочется знать, из какого револьвера она была выпущена.

– У меня есть кое-какие связи с полицией. Конечно, подобныхсведений я там не получу, но, думаю, относительно пули смогу кое-что узнать.

– Да, прошу тебя, попытайся это сделать.

– Я буду держать с тобой связь, Перри. – Дрейк поднялся скресла и вышел.

Делла Стрит угрюмо посмотрела на Мейсона.

– Вы считаете, что можете рискнуть и позволить Эллен даватьв суде показания? – спросила она.

– В настоящее время нет, – ответил тот. – Прокурор положитее на лопатки в два счета во время допроса. Она сама поставила себя в такоеположение, и все свидетельствует против нее.

– Что же в таком случае вы собираетесь делать?

– Дело в том, что обстоятельственные улики – это палка одвух концах, – сказал адвокат. – И с обоих концов – чистая правда. У меня ужеесть план, наметка, как действовать.

– Вы не поделитесь со мной своими соображениями?

– Что ж, можно, – ответил Мейсон. – Представь себе, что ты –жюри присяжных, а я – адвокат, защищающий свою клиентку.

– Допустим, – подхватила девушка. – Начинайте.

Мейсон продолжил:

– Прокурор говорит, что у него имеются неопровержимые улики,указывающие, что моя подзащитная пришла в дом Агнес Берлингтон, оставив своюмашину на подъездной аллее, и увидела, что в доме лежит убитая женщина.Обвинение провело необходимую экспертизу, которая показала, что на гравии,которым усыпана дорожка, стояла именно машина Эллен Эйдер. Но теперь разрешитезадать вопрос: когда она там стояла? На первый взгляд на этот вопрос ответитьневозможно – во всяком случае, невозможно соотнести эти два факта во времени:время смерти и время, когда машина Эллен Эйдер стояла на подъездной аллее. Но ядумаю, что на этот вопрос все-таки ответить можно. Агнес Берлингтон имелапривычку поливать газон перед домом. В доме имеется поливная система сомножеством выходных отверстий. Ей было достаточно открыть кран, чтобы системаначала работать. Она включала аппарат, когда приходила домой, и выключала передтем, как ложиться спать.

– Можно задать вопрос? – спросила Делла.

– Присяжные всегда имеют право задавать вопросы, – с улыбкойответил Мейсон.

– Почему вы решили, что Агнес Берлингтон имела привычкувключать оросительную систему, когда приходила домой, и выключала ее, когдаложилась спать?

– Мы этого еще не знаем, – признался Мейсон. – Но, похоже,что в тот вечер было именно так, и я надеюсь доказать, что это вообще было еепривычкой.

– Так, дальше? – попросила Делла.

– Итак, в интересующий нас вечер, – продолжал Мейсон, –Агнес Берлингтон не выключила воду и не выключила свет.

– Почему?

– Ответ может быть только один: она включала все это, когдаеще была жива, но к тому времени, когда она имела обыкновение выключать воду исвет, она уже была мертва. Кроме того, вечером четвертого числа была гроза. Внаших краях в это время года – явление необычное, хотя сильный ветер и дождьбывают часто. Если бы в то время, когда начался дождь, Агнес Берлингтон былаеще жива, она выключила бы оросительную систему. А звук выстрела соседи моглипринять за удар грома. Но вода из оросительной системы продолжала течь всю ночьна и без того мокрый газон, свет тоже продолжал гореть всю ночь и на следующийдень. А потом только появилась Эллен Эйдер. Она приехала переговорить с АгнесБерлингтон. Мы не можем точно указать час, когда мисс Эйдер остановила машинуперед домом мисс Берлингтон, но мы знаем, что это случилось по меньшей меречерез несколько часов после смерти последней, поскольку вода успела не толькополить газон больше, чем нужно, но и, вылившись на подъездную дорожку,превратить ее в жидкое месиво. В то время, когда Эллен Эйдер въехала на этудорожку, она была уже здорово размыта водой. Иными словами, господа присяжныезаседатели, все свидетельствует о том, что Эллен Эйдер въехала на эту дорожкучасов через двенадцать-пятнадцать после смерти Агнес Берлингтон.

Мейсон замолчал.

– Ну как? – спросил он.

– Очень хорошо, – ответила Делла Стрит. – Но почему Эллен нехотела сказать вам, когда она побывала у Агнес Берлингтон?

– Почему? Она уже объясняла это. Она приезжала к той в домприблизительно за два часа до своего появления в нашем бюро.

– Я думаю, она солгала. Либо Эллен Эйдер хочет выгородитьсвоего сына, либо окончательно запутать дело.

– Мне пришлось разгадывать это дело самому, никто не хотелмне помогать, поэтому-то я вынужден был опираться только на факты.

– У вас это отлично получилось, – сказала Делла Стрит. – Мойвердикт: не виновна!

Мейсон усмехнулся:

– Тебя легко убедить, Делла. Остается надеяться, что роковаяпуля была выпущена не из револьвера Эллен Эйдер.

– А если окажется, что пуля была выпущена из этогоревольвера?

– Тогда нам нужно будет найти другие факты,свидетельствующие о невиновности мисс Эйдер. Иначе, как говорится, дело дрянь.

– А что вы скажете насчет Уайта Байрда? – спросила девушка.– Как вы думаете, он мог застрелить Агнес Берлингтон?

– Конечно, мог, – ответил Мейсон. – Это современный молодойчеловек, который надеется легко пройти по жизни. Я не знаю, сколько денег емудосталось после Байрдов, но если он получил достаточно, ему, следовательно,будет легко жить. А когда человек богат, он всегда не прочь добавить к своемусостоянию парочку миллионов.

– Но зачем ему было убивать Агнес Берлингтон, которая могладать показания только в его пользу?

– Откуда мы знаем, что она дала бы показания в его пользу? –ответил Мейсон вопросом на вопрос. – Ведь у нас есть только свидетельство ЭлленЭйдер, а эта дама уже успела столько наворотить всякой лжи!..

– Понятно, шеф, – кивнула Делла Стрит.

– Завтра начинается предварительное слушание дела, – напомнилМейсон. – На нем мы узнаем еще многое, чего пока не знаем.

– Вы думаете, что сможете в конце концов выиграть это дело?

– Трудно сказать, – ответил Мейсон. – Все дело в этойроковой пуле. Неизвестно, из какого револьвера она выпущена, из револьвера миссЭйдер или же какого-нибудь другого.

– А что говорит Уайт насчет оружия?

– Что он может сказать? – пожал плечами Мейсон. – Он взялего у матери на неделю – дней на десять, чтобы потренироваться в стрельбе. Онне раз уже брал его и всегда клал обратно в перчаточник машины. А тут у негоеще появилась подружка, перед которой он хотел покрасоваться.