– Хорошо, – сказал Мейсон. – Итак, вы побывали у нее, нашлиее мертвой, обыскали комнаты и забрали дневник?

– Да.

– Револьвер не находили?

– Нет.

– У вас самой есть револьвер?

– Почему вы об этом спрашиваете?.. Да, есть.

– Какой?

– «Кольт» 38-го калибра.

– Где он сейчас?

– О боже мой! Откуда я знаю? Где-то дома. Мне кажется… Ой,нет, вспомнила! Я дала его Уайту. Он хотел поупражняться в стрельбе… Выезжал загород с девушкой… ну, и поскольку он очень хороший стрелок, хотел покрасоватьсяперед девушкой…

– А что он потом сделал с револьвером? Отдал обратно?

– Нет, он еще у него, если он не… О боже!

– Ну что там еще? – спросил Мейсон.

– Теперь я все вспомнила! Он сказал мне, что положит его вотделение для перчаток моей машины.

– Вы не знаете, Уайт уже сделал это?

– Не знаю, но думаю, что да.

– И значит, когда полиция осматривала вашу машину, она моглаобнаружить револьвер?

– Думаю, что могла.

Мейсон сказал:

– Если окажется, что роковая пуля была выпущена из этогоревольвера, вас уже ничто не спасет. Присяжные не будут сомневаться впредумышленном убийстве.

– Мне кажется… Вы думаете, я вела себя глупо… Да, мистерМейсон?

– Вы правильно оценили свои действия, мисс Эйдер. Выпытались поступить как можно умнее, но вышло наоборот. – И адвокат открыл дверьв холл.

– Вам понадобилось всего три с половиной минуты, – дружескиподмигнул Трэгг.

– Вот и хорошо, – хмуро ответил Мейсон. – Полторы минутывозвращаю вам в порядке сдачи.

Перри Мейсон сидел у себя в кабинете в рубашке срасстегнутым воротом. Перед ним стояла чашка кофе. Пол Дрейк расположилсянапротив, в кресле для посетителей, и делал записи. Делла Стрит варила емукофе.

Мейсон устало сказал:

– Эта женщина втянула меня в грязную историю. А я сунулголову в петлю и теперь не могу вытащить ее обратно. И я не могу тебе сказать,что собирается предпринять в отношении нее полиция, потому что сам этого незнаю. И самое главное – нашла ли полиция револьвер, из которого была застреленаАгнес Берлингтон.

– У твоей клиентки есть револьвер? – спросил Пол.

– Это еще полбеды, – ответил Мейсон. – Револьвер куплен всолидном магазине, и регистрационная книга этого магазина быстро подскажетполиции, чье это оружие.

– А где он сейчас?

– Видимо, в руках полиции, – ответил Мейсон. – Мнесовершенно необходимо узнать, Пол, из этого револьвера был произведен выстрелили нет.

– А если из этого – что тогда?

– В этом случае мне остается поднять вверх лапки, – ответилМейсон. – Тогда не будет ни одного шанса из тысячи, что присяжные ее оправдают.

– А если стреляли не из этого револьвера?

– Если стреляли из другого оружия, я попытаюсь это доказать.Тогда факт, что она имеет револьвер и именно того самого калибра, в сочетании сдругими фактами поможет мне доказать, что обстоятельства просто неудачносложились для моей клиентки.

– Но тем не менее «обстоятельственные» улики останутся, –заметил Дрейк. – Я понял, что полиция способна доказать, что машина Эллен Эйдерстояла на подъездной дорожке к дому Агнес Берлингтон и что Эллен Эйдер побывалав доме до того, как полиция была извещена об убийстве. Прокурор же будетстроить свое обвинение на том, что женщина утаила или уничтожила какие-тоулики, находившиеся в доме, а потом направилась к тебе и пригласила тебя ссобой на место преступления, чтобы ты зафиксировал положение вещей и вызвалполицию.

– Да, они будут придерживаться именно такой версии, –ответил Мейсон. – Но у меня будет достаточно возможностей разбить ее.

– Если они смогут доказать, что ее машина стояла у дома, асама мисс Эйдер побывала в доме, – сказал Дрейк, – то дело плохо. Тут ужепридется поискать для суда очень толковое объяснение.

– Такое объяснение не так уж трудно найти, – произнесМейсон. – На суде выяснится, что Агнес Берлингтон умерла не позже чем через двачаса после приема пищи. Я хотел бы выяснить, что именно она ела и в какоевремя.

– Как ты собираешься это узнать?

– Неподалеку от ее дома находится универсальный магазин. Ядумаю, что именно туда она ходила за провизией. Попробуй разузнать тамчто-нибудь.

– Ты думаешь, ее кто-нибудь там запомнил?

– Не знаю. Но попытаться нужно. Ведь мы имеем дело содинокой женщиной. Судя по всему, она регулярно покупала там полуфабрикаты иликакую-нибудь готовую пищу. Если она вообще питалась дома, и, думаю, что онабрала еду в магазине рядом с домом. Помнишь, полиция не хотела давать наминформацию относительно содержимого ее желудка. По всей вероятности, здесьможно будет за что-нибудь зацепиться. Если, например, оказалось бы, что онапообедала в ресторане – съела бифштекс с жареным картофелем, салат и так далее,то можно было бы предположить, что она ходила в ресторан с мужчиной и что этотмужчина проводил ее до дома.

– Но как же ты узнаешь, когда она ела в последний раз? Былли это завтрак, обед или ужин?

– Я знаю, что в доме горел свет, – ответил Мейсон. – Этотфакт позволяет мне предположить, что преступление было совершено в вечернийчас. А если станет известно, что это случилось не позже чем через два часапосле еды, то это может оказаться либо готовая еда, которую она купила, чтобыне возиться со стряпней, либо что-то дорогое, тогда можно предположить, что онапобывала в ресторане с мужчиной.

– Что же, в этом что-то есть, – согласился Дрейк.

– Поэтому-то очень многое зависит от характера пищи, –продолжал Мейсон. – Обстоятельства порой могут сыграть с человеком злую шутку.Но есть вещи, которые будут явно свидетельствовать или «за» или «против». Ведьречь идет о двух миллионах долларов.

Дрейк кивнул:

– Понятно… Что-нибудь еще?

Мейсон взглянул на часы:

– Ничего, если не считать того, что надо все-таки немноговздремнуть. Попытайся разузнать, что сможешь, Пол.

– Кое-что я уже знаю, Перри, – ответил Дрейк. – Полицияникак не может найти пулю, которой была убита Агнес Берлингтон.

– Но ведь они были обязаны найти ее! – воскликнул Мейсон.