– Ну, теперь вы разобрались… Что дальше?

– Ничего. Я просто проверил, насколько вы правдивы.

– Уайт – хороший мальчик, – вмешалась Эллен Эйдер. – Но вюности подстерегает столько искушений! Вы не должны корить его за это. Непонимаю, о чем думают девушки!

Мейсон повернулся к Уайту:

– У вас есть адрес Агнес Берлингтон?

– Кажется, где-то был. Меня это никогда особенно неинтересовало, – пробормотал Уайт.

Мейсон внезапно схватил Уайта за плечи:

– Хватит лгать! Чего она хотела?

Тот освободился от рук Мейсона.

– Оставьте меня! Я сказал правду! – крикнул он.

– Нет, вы лжете! – настаивал Мейсон. – И своей ложью можетедоставить много неприятностей и себе, и другим. Чего она хотела?

– Денег.

– Сколько?

– Десять процентов от всего кловервилльского наследства.

– И у вас с ней была какая-нибудь договоренность?

– Я правда не знал…

– Да или нет?

– Да, – ответил Уайт.

– Что-нибудь было зафиксировано письменно?

– Нет, она сказала, что лучше ничего не писать, но если япопытаюсь ее обмануть, у меня будут серьезные неприятности…

– Боже! – вздохнул Мейсон. – Хоть бы кто-нибудь в этом делесказал мне правду!

– Вы выжали из меня всю правду, – буркнул Уайт.

– А что мне оставалось делать, если я имею дело с такойсемейкой, – ответил адвокат. – Вы когда-нибудь бывали у Агнес Берлингтон?

– Нет.

– И вы не знаете, где она живет?

– Она оставляла мне свой адрес – вот и все.

– А другая связь у вас с ней была?

– Что вы подразумеваете под другой связью? Боже ты мой! Ведьэта женщина мне в матери годится! А мне нравятся молоденькие и хорошенькиедевушки… Нет, у нас с ней были только деловые связи.

– Вы часто виделись?

– За последний месяц только один раз. Она пришла сюда и…

– Почему вы не рассказали об этом своей матери?

– Агнес запретила мне делать это. Она сказала, что моя матьслишком прямолинейна и старомодна и если она влезет в это дело, то оно можетобернуться плачевно для нас обоих. Кроме того, она дала понять, что деньги будунаследовать я, а не моя мать…

– Женщина сказала, о какой сумме идет речь?

– Да. Речь, по ее мнению, шла о миллионах.

– И вы согласились дать ей десять процентов?

– Да, согласился, учитывая…

– Учитывая что?

– Что от ее показаний зависит очень многое.

– Действуя таким образом, вы навредили бы себе еще больше, –буркнул Мейсон. – Ну а как насчет бумаги?

– Какой бумаги?

– Ну, нечто вроде договора, обязательства или соглашения, –пояснил Мейсон.

– Я же говорил вам, что такой бумаги нет. Она решила, чтодавать друг другу какие-либо письменные обязательства небезопасно.

– Но она же должна была иметь какую-то бумагу от вас, – сухосказал Мейсон. – Она нуждалась в такой бумаге для собственной безопасности.Перестаньте лгать!

– Ну, в общем, расписку я ей дал, – ответил Уайт, смущенноглядя на свои ноги. – Но это не обязательство. Это просто бумажка.

– Но там есть ваша подпись?

– Да.

– Копия есть?

– Нет. Она сказала, что копия не нужна. Достаточнооригинала, чтобы я не мог отказаться от своего обещания. И она сказала, чтоспрячет эту расписку в такое место, где ее никто не найдет.

Мейсон устало сказал:

– Мы довольно долго говорим с вами, Уайт, и за это время вытак много раз пытались мне солгать, что я…

– А вы чего ожидали? – перебил его Уайт. – Что я сразурасскажу о нашем соглашении? Ведь я поклялся молчать об этом.

Мейсон повернулся к Делле Стрит:

– Думаю, мы можем ехать домой, Делла.

– А как же я? – спросила Эллен Эйдер.

– Вы возьмете такси и тоже поедете домой. И не будетепредпринимать ничего, что можно было бы рассматривать как сокрытие или утайкувещественных доказательств. И ни в коем случае не пытайтесь поменять покрышкина своей машине. Понятно?

– Но если меня прижмут к стенке, я должна буду сознаться,что…

– Вы ни в чем не будете сознаваться, – перебил ее Мейсон. –Как только вас заберут в полицию, я разрешаю вам говорить только одно: «Я небуду говорить ничего, пока не вызовут моего адвоката». А когда появлюсь я, тоскажу вам, чтобы вы вообще не давали ни письменных, ни устных, никакихпоказаний. Понятно?

– Мне кажется, это поставит меня в ложное положение.

– Конечно! – согласился Мейсон. – Но это гораздо лучше, чем…

– А в чем дело, мама? – перебил Мейсона Уайт. – Не позволяйэтому человеку запугивать себя. Если ты хочешь рассказать полиции правду, иди ирасскажи.

– Нет, нет, нет, ты ничего не понимаешь! – воскликнула ЭлленЭйдер.

– Ваша подруга собирается вернуться сегодня попозже на вашеймашине? – спросил Мейсон Уайта.

– Да, да, она вернется! – раздраженно бросил тот. –Вернется, если уж вам обязательно нужно это знать.

– Понятно, – сказал Мейсон. – И если вы хотите действительнопроявить заботу о матери, вызовите для нее такси.

Мейсон сделал знак Делле Стрит, и они направились к двери.

Около полудня лейтенант Трэгг вошел в кабинет Перри Мейсонапочти одновременно со звонком Герти, предупредившей, что Трэгг уже поднимаетсяв офис.

– Привет, Перри! Привет, Делла! – поздоровался он. –Чудесная сегодня погода, не правда ли? Как вы себя чувствуете?

– Отлично! – ответил Мейсон. – У вас были основания непредупреждать о своем визите заранее, лейтенант? Вы всегда будете врываться вмою частную контору незваным?

– Налогоплательщики скептически смотрят на полицейского,который сидит в приемной адвоката и ждет, пока тот соберется с мыслями иливыпроводит клиента через черный ход. – И лейтенант Трэгг дружелюбно улыбнулся.

– Никакого клиента я через черный ход не выпроваживал, –ответил Мейсон.