За окном сверкнула молния, прогремел раскат грома.

Капков вздрогнул, закрыв и тут же открыв глаза.

«Нет, показалось».

Несмотря на сумерки, Капков был готов поклясться, что на какие-то доли секунды перед ним вместо Кати оказалась Алла…

«Я схожу с ума…»

Сладкая истома разлилась по телу вместе с чувством животного неудержимого страха.

Она проснулась еще задолго до рассвета. Дождь давно прекратился, и на улице было тихо.

Сполоснув лицо, Катя завернулась в простыню и, усевшись на подоконник, закурила. Выпустила дым в приоткрытое окно, посмотрела на спящего Капкова. Он спал как ребенок, безмятежно сопя и свернувшись в калачик.

– Семен, – чуть слышно промолвила она. – Ты всегда можешь отличить сон от реальности?

Капков вздохнул, повернувшись на другой бок.

– А я уже нет, – так же тихо сказала Катя, выбрасывая окурок в окно. Спрыгнув с подоконника, она скинула с себя простыню и начала одеваться.

«Я все равно узнаю, – думала она, натягивая джинсы. – Все узнаю».

Пусть она сдохнет, но вытащит сестру из лап психа, невесть каким образом вернувшегося из прошлого.

* * *

Когда она была на месте, по влажной от росы траве зазмеился пепельный туман. Он был настолько плотным, что Кате чудилось, его можно было ухватить руками, словно бескрайнее покрывало.

Полусгоревший дом вырос внезапно, словно до этого был невидим. В предрассветной дымке, с пустыми глазницами окон и провалившейся крышей, он был похож на старый, затянутый паутиной склеп.

Достав из кармана куртки фонарик, Катя щелкнула кнопкой, и обволакивающий ноги туман вспорол желтый луч.

– Я тебе его верну, Капков, – пробормотала она, заходя в дом. – Не буду же я тут в потемках шариться…

Ровный кружок света, чуть подрагивая, заскользил по обгорело-мертвым стенам. Нахмурившись, Катя остановилась, направив фонарик чуть влево. Перед глазами блеснула дверная ручка, и девушка шагнула ближе.

«Странно, – подумала она. – Как будто ее пять минут назад прикрутили… Учитывая, что дверь вся черная от копоти».

Рука Кати помимо собственной воли потянулась к ручке, повернув ее вниз, и дверь бесшумно отворилась.

«Ты уверена, что хочешь войти? – услышала она голос Ларисы в своей голове. – Это решение может оказаться последним в твоей жизни».

– Хочу, – хрипло ответила Катя вслух, делая шаг вперед. И тут же вздрогнула, услышав, как за спиной хлопнула дверь. Обернувшись, она остолбенело уставилась на голую стену.

Никаких дверей и тем более ручек. Просто ровная стена, черная и угрюмая, как безлунная ночь.

«Иди вперед, – прошептала сестра. – Первый шаг сделан. Ты приняла решение войти, назад пути нет».

Фонарик в руках прыгал, словно живой, вырисовывая на закоптившихся стенах абстрактные узоры, и лишь спустя какое-то время Катя с досадой поняла, что у нее попросту трясутся руки. Расстилающийся перед ней коридор, казалось, был бесконечен.

Неожиданно нога девушки за что-то зацепилась, и она, потеряв равновесие, растянулась на полу, выронив фонарик. Тот мгновенно погас.

– Вот черт, – буркнула Катя, пытаясь найти его на ощупь.

С тихим щелканьем вспыхнула лампочка на потолке. Моргнув, она поднялась на ноги, всматриваясь в пол. Над головой загорелась еще одна лампочка, и Катя от неожиданности пригнулась. На глаза тут же попался фонарик, лежащий в метре от нее, и девушка подобрала его, щелкая кнопкой. Фонарик неуверенно мигнул, затем вновь погас.

За спиной послышался шорох, и Катя резко обернулась.

– Лариса? – неуверенно проговорила она.

Тишина.

Лишь вдали моргнула лампочка.

В висках запульсировало, дыхание участилось, став затрудненным.

– Где ты, сестренка? – спросила она, медленно продвигаясь вперед. – Лариса?!

Эхо, гулко отталкиваясь от обгорело-шершавых стен, растворилось в затхлом воздухе.

Внезапно коридор повернул направо, и перед глазами Кати мелькнул невысокий проход. Едва соображая, что делает, она машинально пригнулась, чтобы не удариться о верхний край головой, пролезая внутрь. Тоннель, скудно освещаемый пыльными лампочками, остался за спиной.

– Есть тут кто?! – хрипло позвала Катя, делая осторожный шаг вперед. – Лариса?!

Она собиралась было продолжить движение, как внезапно ее нога встретила пустоту. С приглушенным криком девушка рухнула вниз, на какое-то затхлое тряпье.

Вскрикнула, кое-как встала на ноги, оглядываясь по сторонам. Судя по всему, это тесное помещение когда-то использовали как чулан. Стопки выцветших от времени журналов, перетянутые капроновой веревкой, старые фотоальбомы, изношенная обувь. В углу притулился детский велосипед, еще сохранивший остатки зеленой краски. Стена увешана различными инстументами. А слева…

Катя потерла глаза, чувствуя, как у нее перехватило дыхание.

У стены, спиной к ней стоял ребенок.

Мальчик.

– Эй, – неуверенно позвала девушка, вытягивая вперед руку. – Ты как здесь оказался?

Кап.

Она продолжала медленно приближаться к застывшему в неподвижности мальчику, как внезапно ее нога словно провалилась в глубокую трещину, и Катя, споткнувшись, упала.

Кап. Кап. Кап.

Когда ей не без труда удалось встать, странные капающие звуки перешли в журчание. Катя подняла голову, со страхом увидев, как из стен чулана начала сочиться вода. И с каждой секундой напор увеличивался, будто кто-то огромный сдавливал это крохотное помещение, как пропитанную влагой губку. Вода уже достигла щиколоток девушки, продолжая стремительно и неумолимо подниматься вверх.

Только сейчас она осознала, что левую ногу что-то прочно держит, не позволяя сдвинуться с места. Опустив голову, Катя почувствовала, что внутри нее все перевернулось. Сквозь толщу воды виднелась проволока, которой ее нога была прочно прикручена к полу.

– Нет, – пролепетала Катя, тщетно пытаясь освободиться.

Вода дошла уже до колен, обжигающе-холодная, как неминуемая смерть.

– Нет!! – закричала она. Повернувшись к ребенку, который был уже по пояс в воде, завопила:

– Помоги мне! Слышишь?! Мы утонем здесь!!!

Она осеклась, когда вода поднялась до уровня груди. Легкие слово сдавили стальными тисками, и она могла издавать лишь едва слышные всхлипы.

Мальчик обернулся. На бледном, тонком лице мерцали глаза, и в них не было ничего человеческого. В какой-то жуткий миг Кате даже показалось, что там, за детскими глазами, за обычными детскими глазами с белками, зрачками, радужными оболочками и прочими анатомическими деталями бушевал самый настоящий ад. Словно какая-то злобная тварь затаилась внутри оболочки тринадцатилетнего мальчишки, с исступленной яростью глядя через его глазницы.