– Что за глупость! – возмутился Глеб. – Мне другие нравятся. Честно.

– Молодые и стройные? – дрожащим голосом произнесла Света.

– Нет. Просто – другие. Милые врушки и авантюристки. Чтобы верхняя губа лепестком, знаешь… И чтобы скулы, как у Марлен Дитрих… ну, такой типаж женский мне нравится. – Глеб опять помолчал. – И я ничего не могу с собой поделать – всегда западаю на таких.

– Как Нина?

– Нет. Разве Нина – врушка? Врушки врут по мелочам, сочиняют, а Нина – гений лжи. Это другое. Да и внешне она… – Он, не договорив, махнул рукой. В самом деле, странно – всегда тянулся к одним женщинам, а выбрал – Нину, с ее классической, идеальной, тяжелой красотой…

– Значит, ты меня никогда не сможешь полюбить?

– Нет. – Глеб погладил ее по щеке. – Ну и что? Тебя полюбит кто-нибудь другой.

Он не собирался внушать Свете пустых надежд. Решить надо все и сразу.

– Точно?

– Точно, точно… Будь свободна… от меня. Ты хорошая. Ты заслуживаешь счастья.

Света порывисто его обняла. Глеб тоже обнял ее, похлопал по спине.

– Знаешь, я ведь только что освободился от нее… от Нины, – сказал Глеб. – Ты права – я все эти годы правда словно в плену у нее был. А теперь свободен.

– И я от нее свободна… – всхлипнув, горячо согласилась Света. – Если подумать, то и я… все эти годы… Сволочь она, – мрачно буркнула Света и тем напомнила себя прежнюю. – А ты уверен, что ты действительно свободен от Нинки? Вот так вот – раз и за одну секунду освободился? – недоверчиво насупилась она.

– Вроде да.

– И что ты будешь делать?

– Не знаю.

– Ты пойдешь к этой, у которой губы и скулы как у Дитрих… Да?

– Может быть. Не знаю. Она, кстати, фотограф. Ее зовут Евгения…

* * *

Глеб вышел на улицу. Он был, как ни странно, почти спокоен. Теперь он знал правду о Нине.

И эта правда ничуть его не удивила…

Столько лет лгать, притворяться Нина могла только из-за мужчины.

Валентин Куделин – вот ответ на все вопросы. Наверное, какой-то особенный дядька, раз Нина так долго по нему сохнет.

Ну и черт с ней. Пускай катится к своему Куделину. Чудовище. Неблагодарная. Неблагодарная ко всем, кто ее любил…

Глеб сел в машину, на автомате проехал сразу несколько улиц. Потом вдруг остановился и достал сотовый. Нажал несколько кнопок.

Частые гудки… Занято.

* * *

«Что ж я за дура такая…» – с раздражением подумала Евгения, сидя у компьютера – ее только что озарила одна простая мысль. Евгения достала свой сотовый. И точно – в разделе «набранные номера» – он, нужный номер.

Евгения немедленно нажала кнопку дозвона.

Частые гудки… Занято.

* * *

Занято и занято. Сколько можно болтать! Глеб упорно нажимал на кнопки. Наконец соединили.

Он услышал голос – забытый, знакомый:

– Алло!

– Алло… Евгения? Ты меня помнишь? Я – Глеб.

* * *

– …Глеб? А я тебе как раз звоню, – сказала Евгения. – Значит, тебе передали сотовый? Это хорошо… Я тебе деньги должна.

– Ой, перестань… Я бы еще заплатил, чтобы тебя снова увидеть. – Голос у него был веселый, дружелюбный. Радостный.

– Что-о? – возмутилась Евгения – но не всерьез, скорее для проформы.

– Давай встретимся, а? Ты занята сейчас? – спросил Глеб.

– Нет. Я сейчас совершенно свободна, от безделья маюсь… – сказала она, с помощью «мышки» закрывая все «окна» на мониторе. Щелкнула кнопкой, выключая сетевой фильтр. «Ничего, потом все сделаю…» – рассеянно подумала она. – Глеб, ты где сейчас?

Он назвал улицу.

– Так это совсем рядом! – удивилась и одновременно обрадовалась Евгения. – Ты видишь там супермаркет, с медведем на витрине?

– Да… А напротив – какой-то сквер.

– Стой там, я буду минут через десять.

– Стою, – послушно ответил Глеб.

…Евгения никогда не собиралась долго. Она всегда отличалась стремительностью. Все вокруг могла свалить-разрушить, но собраться – за считаные минуты, не тратя время на женские ухищрения.

Натянула на себя через голову трикотажное платье персикового оттенка, с желтой окантовкой (цвета, что называется, – «вырви глаз»), но Евгении они шли. Дальше – что?

Немного пудры на лицо. Блеск – на губы, одним-двумя мазками. Тушь – на ресницы. Чуть брызнула на запястья духами. Волосы… А ничего не надо с волосами делать – Евгения повертела перед зеркалом головой. Волосы лежали сзади, на шее, небрежным пучком, одна прядь выбилась, чуть прикрывая глаз.

– Свежа, как роза! – вслух, с чувством глубокой убежденности произнесла Евгения. Привычно перекинула через плечо кофр с фотоаппаратом, всунула ноги в легкие сандалии и выскочила из дома.

По подземному переходу пробежала под оживленной улицей, на противоположной стороне пересекла сквер и стала спускаться по ступеням, ведущим к супермаркету.

Спустилась, подняла голову и увидела Глеба.

– Привет, – растерянно и немного смущенно сказала Евгения.

* * *

– Привет! – ответил Глеб и улыбнулся. До последнего момента он сомневался в том, что Евгения придет. Нет, он верил, что она появится в его жизни – рано или поздно, но никак не ожидал, что это произойдет с такой армейской точностью – ровно через десять минут, как она и обещала. Хорошо, что Глеб успел все сделать.

А что он должен был сделать?

…Глеб, поговорив с Евгенией, нажал на кнопку отбоя. Вышел из машины, остановился у водостока, прикрытого чугунной решеткой. Внизу шумела вода, мелькали опавшие листья…

Глеб снял с пальца обручальное кольцо. Минуту медлил – но не потому, что сомневался в том, правильно ли он поступает. Скорее он хотел прочувствовать момент, всю его важность.

Глеб аккуратно бросил кольцо.

Дзынь! Оно ударилось о решетку, подпрыгнуло, перевернулось и провалилось вниз – точно между чугунными перегородками.

Бульк…

Глеб наклонился, вгляделся – кольца не было видно. Там, под решеткой, переливалась черными отблесками вода, на поверхности плавал легкий мусор в виде листьев, окурков и бумажек… Глеб не хотел, чтобы его кольцо хоть кто-нибудь, хоть когда-нибудь нашел. Пусть кольцо унесет вместе с потоками дождевой воды далеко-далеко, в московские подземелья, куда даже диггеру Акиму Петрову нет пути.

– Оп… – пробормотал Глеб с иронией. – Какая досада… Я потерял свое кольцо, Нина.

Далее, расправившись с обручальным кольцом, Глеб огляделся и обнаружил в двух шагах от входа в супермаркет цветочную палатку.