Никогда ещё Санька не ощущала ничего подобного!

И тут, наконец-таки, опомнившись от странного этого наваждения, она разозлилась. И на себя, и на этого молодого воина, который вообразил себе невесть что…

— Перестань! — сбросив руку Андрея со своей талии и, одновременно с этим, отпрянув в сторону, выкрикнула Санька. — Не делай этого больше, понял?! Никогда так больше не делай!

— Извини! — быстренько, но без особого раскаяния пробормотал Андрей, потом помолчал немного и добавил: — Так всё же, о чём думала только что?

«Во всяком случае, не о тебе!» — мысленно выкрикнула Санька. Вслух же сказала совершенно иное.

— Думала, как сподручнее отсюда до Белопесецкого монастыря добраться.

Она не стала объяснять Андрею, почему ей так нужно в этот монастырь, но юноша и сам обо всём догадался.

— Думаешь, он там теперь, брательник твой?

— Надеюсь!

Санька вздохнула и посмотрела на Андрея почти умоляюще.

— Ты ведь поможешь мне?

Ничего на это не отвечая, Андрей лишь как-то неопределённо пожал плечами, что Саньку совсем даже не удовлетворило.

— Поможешь, да?

— Как? — вопросом на вопрос отозвался Андрей. — Там ведь теперь рати царские! Вот только если… — проговорил он задумчиво после недолгого молчания, — ежели только…

— Ежели что?

— Ежели мы завтра Шуйского одолеем и вновь на Москву двинем! Тогда Кашира да и монастырь этот как раз на нашем пути окажутся…

Андрей говорил это вполне искренне и сам верил в то, о чём говорил. Беда в том лишь, что Санька, в отличие от этого молодого воина, отлично знала будущее, в котором никакого повторного наступления восставших на Москву, увы, даже не предвиделось. И вообще, восстание это подходило, кажется, к своему неизбежному и весьма трагическому для многих его участников финалу…

Конечно же, объяснять всё это Андрею было не только бесполезно или глупо, но и довольно-таки опрометчиво. И Санька, печально вздохнув, лишь молча кивнула головой, как бы в знак полного согласия со своим собеседником.

А потом её вдруг словно осенило. Ведь ежели эти двое мошенников за столь короткий срок смогли достичь воинского стана восставших, то Иван, покинувший монастырь ранее, ещё с большей лёгкостью мог это сделать. И кто знает, возможно, он тоже здесь, среди восставших?

О том, что Иван, её Иван, мог примкнуть к царским войскам — об этом Саньке даже думать не хотелось.

— Скажи, — обратилась она к Андрею, — а тут, среди воинов, есть подростки?

— Кто? — не понял Андрей.

— Ну, отроки, — поправилась Санька. — Недоросли, другим словом… ну, что-то наподобие сынишки этого бандуриста фальшивого…

— Недоросли имеются, — кивнул головой Андрей. — Не то, чтобы много шибко, но есть. Что ж, возможно братишка твой тоже среди них где-то…

— И что? — Санька даже задохнулась от волнения. — Найти его как?

Андрей пожал плечами.

— Подумать надо. Но это утром уже. Утро, как говорится, вечера мудренее…

А вокруг и в самом деле уже постепенно вечерело, и Санька с ужасом поняла, что остановиться на ночлег ей в этом сплошь мужском столпотворении практически негде. Да тут и зданий, как таковых, почти не имелось: сплошные шатры, повозки, навесы какие-то из жердей или вообще полотняные…

А ещё ей очень хотелось есть.

— Куда ж тебе на ночь определить, Санька? — словно прочитав тревожные мысли девушки, задумчиво проговорил Андрей. — Стан тут у нас временный, многие просто у костров ночлежничают. Хорошо ещё, ночи тёплые и дождей нет…

— И я у костра могу… — начала, было, Санька, но Андрей лишь протестующее махнул рукой.

— В обозе тебя устрою! — сказал он решительно. — Там, на телеге, и переночуешь.

— А ты? — спросила Санька.

— А что, я? — не понял Андрей.

— Ты где ночевать думаешь?

— Да найду место! — засмеялся Андрей. — А хочешь, с тобой останусь?

— Хочу! — невольно вырвалось у Саньки. Потом она немного помолчала и, ощущая на себе пристальный взгляд Андрея, добавила почти шёпотом: — Просто мне спокойнее будет, ежели ты рядом…

— Понятное дело, — проговорил Андрей (несколько разочарованно) и тут же удивлённо воскликнул: — Смотри, воевода сам!

И вновь Санька чуть запоздала. Успела разглядеть только, как поодаль проскакало около десятка всадников, но разобрать в полумраке, кто из них Болотников она так и не смогла. Впрочем, на одном из всадников был, кажется, длинный развевающийся плащ.

— Интересно, куда это он? — задумчиво проговорил Андрей.

— Ты у меня спрашиваешь? — удивилась Санька.

— Да нет, это я так. Размышляю вслух. Ну что, пойдём, что ли?

И они пошли. Мимо костров, уже ярко горевших, мимо палаток, шатров и прочих временных сооружений. Потом впереди неожиданно блеснула довольно широкая речушка.

— Вороньей это речка называется, — объяснил Саньке Андрей, хоть та ничего не спрашивала. — Почему — не знаю, но ворон тут хватает. Этот берег наш, а на том уже вражья сила. Видала: тоже к ночлегу приготавливаются! А завтра… завтра жди боя!

И действительно, вдалеке, на противоположном берегу реки виднелись многочисленные костры.

— А ночью они не нападут? — озабоченно поинтересовалась Санька, но Андрей лишь беспечно махнул рукой.

— Тут берега топкие. Ниже по течению, где места посуше, имеется такая опасность, но там у нас специальные засеки, да и команды оставлены сторожевые. В общем, не сунутся, а сунутся — своё получат!

Так, разговаривая, они вновь повернули в сторону от реки и, наконец-таки, вышли к множеству впритык стоящих телег и повозок. Впрочем, почти на каждой из них хоть кто-нибудь, да находился…

— Ничего, Санька! — бодро проговорил Андрей, ловко лавируя в узких проходах между повозками (Санька с трудом за ним поспевала). — Сейчас организуем тебе ночлег! Хотя бы вот в этой кибитке!

И он, подойдя к отдельно стоящей повозке с крытым полотняным верхом, довольно бесцеремонно приподнял полог и заглянул внутрь.

— Эй, Матрёна! Гостей принимаешь?

— Пошли прочь, охальники! — раздался из повозки (а точнее, из кибитки) сердитый и, одновременно, задорный женский голос. И тотчас же, после недолгого молчания: — Андрей, ты, что ли?

— Я, Матрёна, я! — засмеялся Андрей. — Али кого другого ждала?

В кибитке послышалось шевеление, потом из-под полога высунулась растрёпанная голова, не то, чтобы слишком молодой, но довольно ещё привлекательной женщины. Впрочем, в вопросах женской привлекательности Санька разбиралась слабо, точнее, они (вопросы эти) всегда ставили её в тупик. Вот, кажется, уродина из уродин — а от парней отбоя нет! А другая вроде и красивая весьма (с Санькиной точки зрения) — а парни на неё, как говорится, ноль внимания…