умной назовет, твою же мать, — прожужжала Юля, пытаясь отлепить прилипшие к лицу страницы книги.

Проснулась она в восьмом часу с дикой болью в шее и ноющей поясницей. Вставая со стула, и, с хрустом, как у старика, разминая затекшие суставы, стала потягиваться, продолжая ругать себя за то, что уснула за компьютером, когда в двух метрах от нее находится мягкая и удобная кровать. Но долго сетовать на свое состояние не стала.

Открыв глаза, она уже четко знала, чем будет заниматься этим утром, а если повезет, то и день сложится как надо.

Уже не переживая о том, чтобы кого-нибудь разбудить, нашумев ранним утром на кухне, она вышла из комнаты, попутно сбрасывая с себя на пол халат. «Гулять по квартире нагишом — почему бы и нет?» Достала из шкафа коробку с молотым кофе, засыпала в кофемашину, включила и, виляя бедрами, словно прохаживаясь по подиуму, продефилировала в ванную комнату.

Надолго в душе она задерживаться не стала, не желая терять времени. Переполнявшие ее голову мысли не позволяли ей и минуты потратить на что-то не настолько важное, как ее план, но и выглядеть неряшливо ей совсем не хотелось.

Приведя себя в порядок и наспех позавтракав жареным яйцом и чашкой горького кофе без сахара, она оделась, набросила на спину тонкую кожаную куртку и рюкзачок, в который положила две медкарты, украденные из подвала лечебницы, и книгу, предварительно аккуратно обернув ее старой футболкой, чтобы не испачкать рюкзак изнутри. Она почему-то только сейчас заметила, насколько книга грязная, увидев в отражении зеркала перепачканное черным лицо после того, как та сослужила ей роль подушки этой ночью.

Предполагая долгий день, она также взяла из прикроватной тумбы деньги — забрала все запасы, — обулась и вышла из квартиры…

— Да-да.

— Можно? — вежливо протянула Юля, заглядывая в кабинет следователя Довлатова.

— Вы? — Его глаза в миг округлились, не ожидая такого визита. — Вы одна? Проходите.

— Одна.

Следователь сидел за своим рабочим столом в кабинете с открытым окном и работающим кондиционером. «Странный человек, — думала Юля, пытаясь понять, какой из частей тела он больше думает, если даже не понимает сути работы простого устройства под потолком. — Или просто тупой?»

Мужчина преспокойно перекладывал бумажки с одной стопки на другую, но так и застыл в этом положении, увидев просунувшуюся в дверь голову девушки.

Юля прошла в кабинет и остановилась у стены с рядом деревянных стульев.

В следующую секунду он, словно ужаленный, подорвался с кресла, побежал к двери и выглянул в коридор. По всей видимости, перепроверял, точно ли она пришла без сопровождения.

— А как вы?..

— Прапорщик, или как его там, пропустил меня, когда узнал причину, по которой я пришла. Сказал, что вы на месте.

— Он должен был… Причину? — Он осекся, понимая, что задает не те вопросы. — Что же вас сюда привело? Мы еще не разобрались с…

— Хочу помочь со следствием, — перебила его Юля.

Следователь тут же переменился в лице, ощутив облегчение, хотя на лбу у него уже к тому времени проступил пот, периодически каплями стекавший по вискам, щекам и теряясь где-то в складках второго подбородка. Он явно чего-то боялся. Слишком уж странно он себя вел как у них дома, так и сейчас с ней. Ей показалось, что перед ней не взрослый мужчина — блюститель закона и всеми уважаемый следователь, а мальчишка, запуганный старшеклассниками, который теперь боится случайно встретить обидчиков, чтобы снова не напороться на неприятности. «Что же ты такого ему наговорил, Артемка?» — думала она, провожая взглядом жирную тушу в мятых брюках от двери до стола.

Он уселся в свое кресло. Юля, не дожидаясь приглашения, присела на один из стульев у стены, ближайший к столу, положив на колени рюкзак, словно барьер, который сможет ее как-нибудь защитить в случае опасности.

— И чем, по-вашему, вы могли бы помочь следствию?

— Понимаете, — начала Юля, — я тогда не могла вам ничего рассказать, в тот день, когда вы приходили. Артем, он не…

— Помню, как же, — зачем-то буркнул он.

Юля замолчала и посмотрела ему в лицо, которое приобрело выражение какой-то неестественной важности, будто бы этот человек стал хозяином положения. Но больно неправдоподобно выглядели его потуги. Иными словами, вжился в роль, которая ему совсем не подходит. Немного подумав, она решила сменить тактику. Подыграть ему. Пусть он думает, что действительно все в его руках, а я лишь жертва, которая устала скрывать правду и пришла сознаться в чем-то таком, что изменит весь ход дела.

Глубоко вздохнув, она начала:

— Артем тогда помешал нам, а я хотела рассказать, что кое-что все-таки знаю о мутных делишках в лечебнице. Возможно, именно из-за них кто-то и решил поджечь ту больницу.

Она замолчала, ожидая, что тот снова перебьет ее каким-нибудь вопросом или глупым действием, но он молчал, лишь отодвигая от себя бумаги и укладывая локти на стол, сжимая пальцы в замок.

Она видела его интерес и уже подумала, что может сама спросить, накопали ли они что-нибудь под обломками здания. Но мужчина не стал отвечать, говоря, что это не совсем ее дело, и если она пришла говорить, то пусть говорит, а уж потом он сам решит, какой информацией стоит с ней поделиться. Этот расклад ей не очень понравился, но она еще не начала выкладывать козыри на стол. Ей было что ему рассказать и показать, но подумала, что сперва нужно попробовать надавить на его жалость. «Этот слюнтяй наверняка разжалобится, когда я расскажу ему о том, что произошло между нами с Артемом».

Она без особого труда пустила слезу, изобразив маленькую, несчастную девочку, и рассказала о том, как ее бросил муж, забрав у нее единственного и безмерно важного для нее человечка — сына. Так как это действительно была правда, а эмоции неподдельные, убедить Довлатова в необходимости приоткрыть перед ней завесу тайн расследования не составило никакого труда, и продолжила:

— У вас же есть семья, верно? Знаю, что есть, потому вы должны понимать, насколько может быть тяжело внезапно ее потерять. А я… — Она нарочито всхлипнула. — А я потеряла сначала отца, а теперь и мужа с сыночком… Прошу вас… Артем сказал, что не вернет мне Никиту, пока я не разберусь со всей этой ерундой. Я совсем одна осталась, понимаете? Понимаете ведь?

Следователь хмыкнул и зашевелил носом, видимо, не совсем понимая, как ему на все это реагировать.

— Так что вы от меня хотите, не пойму? Как вам поможет информация о продвижении дела вернуть сына? Вы меня, конечно, извините, но я