– По ней, говорят, не скажешь. Одета стильно, стриженая, накрашенная. Наверно, она за модой гонится. Это теперь модно – в церковь ходить. Все заметили, что Арвиду уходить не хотелось, но одного ее взгляда, как говорится, было достаточно.

– Слушай, зачем тебе это надо? – спросила я, кое-как продравшись сквозь липкий туман растерянности и тоски. – Я имею в виду, зачем тебе нужны эти подробности?

– Ал, я не знаю!.. Это сильнее меня. Время от времени у меня возникает фантастическое желание допросить Альку.

– Алька твоя тоже хороша! – фыркнула я. – Могла бы и не рассказывать!

– Она пробовала... Только если мне надо...

– Ну вот объясни, чего ты добиваешься этим?

– Любая неизвестность, Ал, в тысячу раз хуже самой плохой действительности. Если бы я не знала, что на самом деле происходит с Арвидом, я бы мучилась. Ждала его возвращения. Замирала бы от телефонных звонков...

– А так что?

– А так?.. Сначала я в одиночестве проживаю каждый их эпизод...

– Как это проживаешь? – удивилась я.

– Да очень просто! Прокручиваю, как кино. Представляю, как там у них все происходит. Иду за ним, как оператор с камерой. Как третий лишний... А я он и есть!..

– Ты с ума сошла! – не выдержав, закричала я. – Ты хоть понимаешь, как это называется?! Садизм! Садомазохизм! Да зачем ты это делаешь, Стася?

– А потом я это все в лицах рассказываю noname, – продолжала она бесстрастно. – Про Юрмалу, например.

– Что про Юрмалу?

– Ну, как Арвид гулял... с ней по Юрмале... – Я невольно отметила, что Стася избегает произносить Светкино имя вслух. – Как потом они пришли к нему в дом, она села в качалку у камина. А он, стоя перед ней на коленях, делал ей предложение.

– И этой требухой ты грузишь noname?

– Это не требуха!

– Требуха! Потому что вместо неконструктивного копания в чужой жизни тебе надо срочно искать выход!

– Какой выход?

– Спасение от зависимости.

– Ты, может, мне еще к психоаналитику посоветуешь записаться?

– Ну, про психоаналитиков я бы сказала: поосторожней. Тут ведь как: от одной зависимости освободишься, другую заработаешь. Я эту ситуацию в Англии наблюдала: многие люди, успешные и очень даже неглупые, платили психоаналитикам сумасшедшие суммы даже не за подсказку и не за совет... а за единственную возможность быть выслушанными неформальным, заинтересованным собеседником. А у тебя и без того такой собеседник есть.

– Ну да. Noname. Что тебя не устраивает?

– Но ведь noname – не психоаналитик. И денег ты не платишь ему. А грузишь – как за деньги. Ты даже не задумываешься, нужно ему это или нет.

– Было бы не нужно, зачем бы он коннектиться стал? Если только представить, что он ученый и сочиняет диссертацию об особенностях женской психики или... о странностях любви.

– Ну а если представить, что он обыкновенный человек? Просто отзывчивый... И проявить отзывчивость самой, – предложила я осторожно.

– Боже мой, Алла, зачем? Мне до него нет никакого дела!

– Ну хотя бы из вежливости поговори с ним. Расспроси, какие у него проблемы... Вдруг ты можешь помочь ему чем-нибудь.

– Нет!.. – отозвалась Стася равнодушно. – Из истории с Арвидом я сделала пока единственный вывод: никакой инициативы быть не должно.

– Ну а он сам что-нибудь говорит о себе? – не утерпела я. – Я имею в виду noname.

– Ни-че-го! Молчанием обходит эту тему.

– Почему же?

– Ну... я не знаю... Во-первых, я тебе уже говорила, искать встречи с виртуальными собеседниками – это как-то... не принято. Во-вторых, вероятно, noname – человек немолодой... Зачем ему с кем-то встречаться? Может, он вообще пенсионер! И у него жена, с которой они сорок лет прожили вместе. Как старосветские помещики.

– Не может быть! А чем же занимается его жена, пока вы с ним чатитесь?

– Ну мало ли чем! Суп варит или спит... Чаще всего мы болтаем по ночам... Кстати, точно! Любимое время noname ночь.

– Может, он днем работает?

– Может... Я не спрашивала. Захочет, сам расскажет.

– А вдруг он просто стесняется говорить о себе. Знает, что виртуальный этикет не приветствует такие вещи.

– И это может быть.

– Ну так бери дело в свои руки! Спрашивай, узнавай... Иди на сближение, одним словом.

– Зачем?

– Потому что noname нравится тебе... Не возражай! Я же вижу, что нравится!

– Да, он неплохой виртуальный собеседник. Но когда мне начинает казаться нечто большее, я, если честно, эти мысли от себя гоню.

– И очень зря! Представь: он не хочет нарушать виртуального этикета, тебя мучают дурацкие комплексы... Что ж это получается?! Всю жизнь вы у компьютеров проторчите – и все?!

– А ты по-прежнему хочешь меня выдать замуж?! Ну давай! Флаг тебе в руки!.. Надежда умирает последней!

– Почему сразу замуж?.. Но объективно вы – прекрасная пара! – запальчиво ответила я.

– Откуда ты знаешь?!! – поразилась Стася.

– Ну... Я так... мне так кажется. Я же помню, какое он вначале на тебя впечатление произвел! И если ты с ним болтаешь все ночи напролет, значит, он стоит того! Ведь стоит же? – Я опять пустилась в атаку.

– Да, Ал... Может, ты и права... в чем-то. Иногда мне тоже кажется, что он никакой не старик, а парень... До тридцати или совсем немного за тридцать.

– Тогда действуй.

– Попробую. Хотя... я не уверена...

– А вот это ошибка! Надо верить в успех, – авторитетно закончила я нашу беседу.

Светку я не видела шесть недель.

Изредка она звонила по телефону – докладывала обстановку на местности.

Обстановка почти не менялась: те же рабочие, скважины и грузовики.

Мне было хронически не до скважин. На первой великопостной неделе в Женину клинику нагрянула суровая налоговая проверка. Ребята попытались справиться собственными силами, но дело принимало все более неприятный оборот. Кончилось тем, что Макс обратился к Стиву, а Стив – к каким-то своим знакомым. Потом он несколько дней не ходил на работу, а пропадал поочередно то в клинике, то в налоговой. Причем иногда у меня возникало такое чувство, что Стив одновременно находится в двух этих местах.

В итоге налоговики убрались из клиники. Для приведения в порядок финансовой отчетности Стив нанял команду аудиторов. Что же касается бухгалтера (она служила в клинике еще при Дашке и всегда с трепетом говорила о моей кузине, называя ее подругой юности), то ее по результатам аудиторской проверки от должности пришлось отстранить. Бухгалтерша поплакала-попричитала, дескать ей уже за сорок, поздно новую работу искать, а потом взяла да и открыла собственный ветеринарный центр. Я, как засланный казачок, позвонила по телефону горячей линии и узнала, что в этой клинике – новейшее оборудование, лучшие препараты и специалисты.