голову, как он это умеет и насильно удерживал?

– Рвалась. Но Ви знал, что стоит Марине выйти за пределы дома, как она тут же погибнет.

– Погибнет?! – пульс подскочил до максимального.

– У твоей мамы был врожденный порок сердца, ей даже тебя не разрешали рожать, а она осмелилась. Администраторами «Последнего приюта» всегда выбираются только те, у кого дни жизни сочтены. Не пугайся, – мальчик положил руку на мое колено. Он видел, как я вздрогнула. – Ты исключение. Ты совершенно здорова и проживешь еще много–много лет.

Контракт со Светланой бы именным, и она уже подписала его, поэтому нам пришлось выдумывать, чтобы заманить тебя в дом. Я набросал на скорую руку на вырванном из тетрадки листе приглашение на должность и. о. администратора. Заметь, исполняющего обязанности администратора, что уже говорит о временной работе. С твоей квартирной хозяйкой мы договорились, что она прибудет в дом первого сентября утром. Она продержится до конца августа, я знаю.

– И вы отпустите меня?

– Конечно, иначе нарушится равновесие. При встрече одной из вас придется умереть.

Смерти Светику–Семицветику я не желала, себе тем более, поэтому сделала мысленную зарубку, что должна убраться из дома тридцать первого августа.

– Фер и Радис знают, что произошла подмена?

– Нет. В курсе только Светлана и теперь ты. Я хотел, чтобы ты узнала, почему ушла твоя мама. Она любила тебя всей душой. В машине я заметил, что ты не спишь, и специально завел разговор о ней.

– Но почему она не попрощалась со мной перед тем, как подписала контракт с вами? Тогда вы тоже сами пришли за ней?

– Дважды являлся. И она дважды отказывалась уходить со мной. Я объяснял ей, что сердце в любой момент остановится, что ее смерть напугает дочь, но твоя мама лишь улыбалась. «Я нужна моей Рите, а она мне».

– Она называла меня Ритой? Не Марго, как отец?

– Только Ритой. Может, поэтому наши еще не поняли, кто попал к нам в дом?

– Мне кажется, Маша поняла. Поэтому не хотела, чтобы я приходила сюда.

– Призраки порой куда прозорливее нас. Или все потому, что они подглядывают за нами?

Я вздохнула. Вспомнила, что утром фотографию мамы нашла под тумбой, а не на ней.

Не комната, а проходной двор.

– Когда произошла подмена Светланы на тебя, я предупредил водителя, что в автобус сядет живой человек. От вас, живых, исходит такой сильный свет, что Чистильщик слепнет от яркости.

– Но администратор же всегда живой?

– Умирающий человек уже не так ярок. Только дом возвращает ему жизненные силы. Поэтому администратору, которому отведен дополнительный срок, не желательно покидать территорию «Приюта» надолго.

– Вы сказали, что мама дважды отказывала вам? Но в третий все же согласилась, – ревность все еще кипела во мне.

– Я застал ее умирающей на автобусной остановке. Она подписала контракт за секунду до прибытия автобуса №13. Как видишь, у нее не было возможности ни попрощаться с тобой, ни вернуться к тебе. Для всех вас она просто пропала.

– Откуда у нее пионы? Мария сказала, что она пришла в дом с охапкой цветов.

– В автобусе много цветов. В обратный путь всегда провожают с цветами. Но только она взяла их с собой, остальные обычно не трогают.

– Я не видела в катафалке никаких цветов.

– Ну так и путь твой не был последним.

– Мама была счастлива с Ви?

– Да, – кивнул Дисе.

– А мы нет. Отец начал пить. Мы все потеряли. Уехали из города в деревню, где жизнь стала еще более неустроенной, – высказавшись, я поджала губы.

– Я бы мог попросить у тебя прощения, – Дисе сузил невозможно голубые глаза, – но не буду. Согласен сделать так, что ты никогда не вспомнишь подработку на том свете. Сотру дни твоего пребывания у нас. Будешь по–прежнему винить мать за то, что она тебя бросила. Хочешь?

Я покачала головой.

– Спасибо за все, – с трудом выдавила из себя.

Дисе на самом деле не был виноват, что наша с папой жизнь пошла кувырком. Я это понимала. В обязанности Смерти не входит утешение детей, когда их мамы уходят навсегда. Не важно куда: сразу на небеса, или в дом, где есть работа по контракту. Надо радоваться за маму, ей повезло. Она не только прожила дольше, чем было предписано судьбой, но и встретила любовь.

– Я пойду, а ты еще посиди, – мальчик спрыгнул со скамейки. – Чистильщик ждет. Сегодня у него богатый улов на черные души. В последние дни их почему–то особенно много, м–да.

– Что вы с ними делаете?

– Тебе лучше не видеть.

– А если черная душа все же попадет в дом, а братьев Кристофер рядом не окажется, что нужно предпринять?

– Дом защитит. И Ви никуда не уходит с тех пор как…

– Я поняла, но все же? Что мне как администратору делать?

– Постарайся спрятаться.

– А ели меня застигнут вне дома?

– Какая же ты пытливая. Ну если поймешь, что появились чужие, а своих никого поблизости нет, постарайся добежать по Фонарной улице до остановки. Потом держи путь в обратную сторону от города, там конечная остановка и моя берлога. Я устаю от шумных цирковых, с молчаливым Чистильщиком мне комфортнее. Смерть вообще не любит суеты.

Я кивнула. Мальчик развернулся и пошел к выходу. Я проводила его взглядом и только поэтому заметила, как ребенок превратился в прежнего Дисе – короткие штаны, высокий цилиндр, трость в руках, мерно отмеривающая своим стуком шаги. Осторожно, Смерть идет.

Я смотрела на статую мамы пустыми глазами. Все слезы выплаканы, обида сошла на нет. Маме в любом случае не удалось бы увидеть, как я росла, смерть забрала бы ее, но так она хотя бы прожила еще немного и узнала, как тепло рядом с Ви.

Я вздохнула и поднялась со скамейки. Хотелось нарвать пионов и поставить в вазу в своей комнате, но побоялась неадекватной реакции байкера. Вдруг не получится незаметно пронести цветы? Надо бы с ним поговорить. Но в любом случае не сегодня. Я слишком устала для еще одного эмоционального взрыва.

Назад я шла еще более рассеянная, поэтому не смотрела на надгробия и на требующих внимания изваяний. Не время разгадывать аллегории. На одной