— Я не имею полной картины, — хмыкнул Головко. — При том что сам выехал на место. Дело забрали.

— Это для меня также уже не новость. — Пасечник вздохнул. — Даже знаю кто. Наслышан о той барышне, но не в ней дело. — Новый вздох. — Артем, ты был там, возле парка, когда началась стрельба. Имею надежду, что тебе хватило ума не идти в отказ, а признать: ты приехал встретиться с Кобзарем.

— Не отрицал.

— Видишь ли, нет гарантии, что Лилик не попробует выйти на тебя снова. Вот почему тебя могут слушать.

— Другого связного, кроме Нагорного, не нашлось?

— Думай что хочешь, но я ему доверяю. В этой истории кто-кто, а Тимур точно ни на чьей стороне. Ему на все и всех плевать.

— Ага. Но ты только что посвятил его.

— Перестань. У меня с ним деловые отношения. Точнее, у руководства нашей фирмы. «Ястребы» охраняют некоторые объекты. Не скрываю, что сделал протекцию. Нагорный никогда не был приятным субъектом. Но он профи, дело свое знает, нечего греха таить.

— Такое впечатление, Борисыч, будто ты оправдываешься.

Пасечник снова вздохнул.

— Подполковники, к твоему сведению, не оправдываются перед капитанами. Даже отставные. И все, закроем Нагорного. Сейчас я использую его втемную.

— Зачем?

— Чтобы с тобой поговорить и не рисковать ничем. — Он ощутимо терял терпение. — А ты мне нужен, чтобы вывести на меня Лилика.

— Как я…

— Да не делай из меня идиота, черт побери! — резко прервал его Пасечник. — Он где-то на дне, без колес и наверняка без денег! — Он перевел дыхание, продолжил тише: — Кобзарь непременно вылезет из норы, где бы та щель ни была. Ему нужен контакт с внешним миром. Он загнанный и не понимает, что и почему происходит. Вопреки всему Лилик может доверять только тебе. Так что найдет способ снова поговорить с тобой.

Ага, найдет.

С языка чуть не сорвалось воспоминание о шприце с образцами крови, которые он все же передал Ярило лично в руки. Кобзарю нужно заключение эксперта, поэтому он и правда будет искать способ выйти на связь. Но в последний момент Головко проглотил эти слова. Лишь в который раз удивился умению Пасечника просчитывать наперед любую ситуацию.

Хорошо, почти любую.

— Не уверен, Борисыч.

— Перестань, говорю. Сейчас ты меня обижаешь.

Настала очередь Артема вздохнуть.

— Пусть так. Я же сам хочу, чтобы ты был прав. Лучше пусть Олег подаст голос мне, чем кому-то другому. Если так будет, передам, чтобы вышел на тебя.

— Я продиктую номер. Запиши. На него безопасно звонить с любого телефона.

— Писать нечем.

— Вот же опер!

Головко обернулся назад, пересек зал, скользнув взглядом по все еще равнодушному Нагорному, попросил у бармена ручку и клочок бумаги.

— Готов.

Записав, он спрятал ценную бумажечку в задний карман джинсов.

— Тогда на связи, Борисыч!

— Хотел сказать — да.

— Передумал?

— Не твое, Головко. Честно. Держись подальше от Лилика, у тебя скоро двое деток будет. Когда закончится все, соберемся и врежем вместе за все хорошее. Пока делай свое дело. Как понадобится, я тебя найду.

— Слушай, это и мое дело!

Бармен взглянул на него, реагируя на выкрик. Артем отошел, заговорил тише:

— Кобзарь — мой друг. Сам говоришь, помочь ему нужно. Сейчас ты используешь меня, как вот Нагорного. Связной, передатчик. Играешь в конспирацию, казаки-разбойники, сыщики-бандиты.

— Вот почему ты должен сидеть и не рыпаться, — жестко отрезал Пасечник. — Тут не играют, а ты еще этого не понял.

— Да я…

— Все.

Трубка загудела.

Головко посмотрел на нее, задумчиво покрутил в руках. Перевел взгляд на Тимура, который заметно скучал, играя пустой кофейной чашечкой. Вернулся за столик, протянул ему телефон.

— Четко? — спросил тот.

— Нормально.

— А то гляди. — Он взял трубку левой, спрятал, из барсетки выудил визитку с изображением ястреба, клюв которого был слишком уж выгнут крючком. — Зови, если что.

Артем полез за кошельком.

— Сиди, — остановил Нагорный. — Не обеднею.

— Как хочешь, — пожал тот плечами.

— Вот так хочу. Допил бы, налито.

Плевать, как это выглядит. Артем легко допил водку, посмотрел на остатки в графине. Уловил хитрый взгляд Тимура, собираясь идти. Тот, стиснув горлышко всеми пальцами левой, щедро вылил остатки в рюмку, наполнив до краев.

— Мне чихать на Кобзаря, сам же знаешь. Но он таки влез в дерьмо. Похоже, что не в свое. Непорядок. Вытаскивайте. Что бы там ни было — за успех.

После услышанного рука сама потянулась к рюмке. Сейчас Головко собой не гордился. Но разве это первый случай, когда стыдишься и делаешь? Глотнув, он ничего не почувствовал, будто пил воду. Выдохнул, прикрыв ладонью рот. Поднялся первым.

Попрощались сдержанно. Никогда они не дружили, да и сейчас встреча была не в радость. Оба подчеркивали дистанцию, обоих отношения устраивали. Карточка — вежливость, выход из разговора, не более. Нагорный спросил, нужно ли куда-то подвезти. Головко отказался, хотя это было бы удобно. Прикинул, как лучше всего доехать до вокзала, ближайшей отсюда станции метро. Поднял воротник, защитив шею от холодного ветра. Пошлепал напрямик через сквер.

Остановил его звонок.

Первая мысль — Нина. Но высветилась фамилия эксперта.

— Ну, есть что-то? — выдохнул он в трубку.

— Культурные люди здороваются.

— Ярило, мы уже виделись сегодня.

— Н-да, не по адресу я. Это относительно культуры общения.

— Ты всегда так начинаешь, когда есть что сказать.

— Думал, останусь для мира человеком-загадкой. А видишь, весь на ладони. Вот что значит иметь дело с сыщиком-практиком.

— Не морочь уже голову!

— Придется, — произнес Ярило. — У меня, Головко, не частный бизнес.

— К чему…

— К тому. Ты принес мне сегодня чью-то кровь на анализ. Образец никак не оформлен. Я свою работу знаю, так что срисовал следы пальчиков с поверхности шприца. И будто нарочно получил сегодня боевое задание поработать с вещественными доказательствами, взятыми в квартире Олега Кобзаря. Дальше сам расскажешь?

— Промолчу.

— В этом — твоя оперская мудрость, Головко. Шприц держал в руках Кобзарь, который в розыске. Доказательство не оформлено. Я подпольную экспертизу провел, к твоему сведению.