– Tyfushoer, – пробормотала она. – Kutzooi randdebie, вот суки, чтоб им сдохнуть. Твари. – И только после это принялась стягивать с себя шубку.

– Что? – не понял Илья.

– Первое – это сексуально озабоченный, больной тифом самец собаки, если по-русски, второе в переводе с голландского значит полная задница, – пояснила девушка и направилась в ванную, бросив озадаченного гостя в коридоре. Илья осмотрелся – справа одна дверь, за ней большая комната, что внутри – не разглядеть, темно. Впереди – еще одна дверь, и тоже в комнату, но поменьше, дальше кухня и ванная с туалетом. Квартира большая, новая, недавно сделан ремонт – еще остался запах материалов и свежей отделки.

Плеск воды доносился и в кухню, Илья стоял в темноте у окна и смотрел с высоты седьмого этажа на дрожащие городские огни. Пять минут, десять – в коридоре раздались шаги, в кухне щелкнул выключатель, Илья прищурился и принялся осматриваться. Мягкий свет, плитка, занавески, пол и кухонная мебель в цвет, казалось, согревали одним своим видом, на столе появились небольшие рюмки, нарезка из колбасы и сыра, виноград, в центр стола Кира поставила бутылку виски и села напротив.

– Откуда ты голландский знаешь? – начал светскую беседу Илья.

– В Амстердаме полгода прожила, – Кира следила, как наполняется ее рюмка, подняла ее, потянулась к Илье. Две посудины сошлись в «поцелуе», Илья поставил рюмку на ладонь.

– За что пьем? – поинтересовался он.

– За чудесное появление принца на белом коне, – съехидничала Кира. Выглядела она значительно лучше, чем четверть часа назад. Умылась, причесалась, даже царапину на лбу чем-то успела обработать – цвет уже просто розовый, а не багровый. И переоделась, вместо джинсов и кофточки с глубоким вырезом надела зеленое платье с золотым орнаментом по подолу – красивая вещь и, наверное, дорогая. А вот в остальном – просто беда, с таким лицом девушке придется долго сидеть дома или вылить на себя пол-литра тонального крема. По высоким скулам расползаются синие пятна, верхняя губа припухла и странно вздернута, что придает девушке сходство с дорогой куклой. Кира опустила глаза и лихо опустошила половину рюмки, Илья не отставал.

– Работаешь-то где, я не понял, – повторил он вопрос. Улыбка, взгляд в потолок, пауза и ответ:

– Я беру работу на дом.

– Говорю – удаленка, – начал Илья, но Кира помотала белым «хвостом»:

– Нет, в полном контакте. Я скромная и чувственная фея без комплексов, индивидуалка или шлюха, как тебе больше нравится. Это, – она сделала широкий жест рукой, – мой офис, а клиенты попадают ко мне по рекомендации.

– Эти двое тоже? – Илья сделал вид, что все в порядке, а другого ответа он и не ждал. Но вопрос Киру не то что смутил – заставил занервничать.

– Да, – нехотя призналась она и принялась наматывать прядь волос на палец, – клиенты. И тоже по рекомендации. Но слишком много захотели, я отказала, они начали угрожать. Я достала «осу» и выкинула их к чертям, даже денег за время не взяла. Прошла неделя, я думала, что все, проехали, а они…

– Они так не думали, – закончил Илья и допил из своей рюмки, поставил ее на скатерть.

– Еще? – Он не отказался, они повторили, потом еще раз, пока бутылка не опустела, а из Киры он не вытянул почти все, что та была готова рассказать о себе. До пятнадцати лет она училась в балетной школе, потом бросила и, невзирая на родительский гнев, начала танцевать по клубам стриптиз, одновременно подрабатывая второй древнейшей. Потом стриптиз надоел, и Кира решила совершенствоваться в основной профессии.

– Поэтому и в Амстердам поехала, снимала студию в квартале красных фонарей. Там хорошо, профсоюз и пенсия, время, которое клиент проводит с девушкой, строго определено, и превышать его нельзя. Пятнадцать минут – тридцать евро, не успел – пошел к черту. В прямом смысле. – Она рассматривала свое отражение в зеркальной дверце кухонного шкафа. Илья развалился на табуретке и боролся со сном – на похотливых, помешанных на свободе всех мыслимых извращений голландцев ему было глубоко наплевать.

– Чего там не осталась? – от выпитого и от усталости язык едва ворочался, и ему пришлось повторить вопрос. Кира поморщилась, пробормотала что-то вроде «импотенты они там все поганые» и вернулась за стол, едва пригубила из своей рюмки.

– Лучше здесь, в Голландии еще и налог платить надо, и взносы. А тут красота – работа на дому, клиенты проверенные, по рекомендации, услуг у меня немного, но спрос стабильный, деньги хорошие – на бассейн и косметолога хватает.

«А также на квартиру с машиной». Илья всерьез опасался, что уснет прямо сейчас, за кухонным столом. Кира залпом допила остатки, обошла стол и остановилась напротив Ильи. Наклонилась, оперлась ладонями в стенку рядом с его головой и проговорила негромко:

– Я тебе вроде как должна. Чего хочешь? Сразу предупреждаю – услуги основные, без экстрима и садо-мазо. Можно и дополнительные, я сама предложу. Ну, выбирай.

И села ему на колени. Илья положил руки ей на бедра, провел по гладкой коже от колен вверх, задирая зеленую с золотом ткань, добрался до поясницы, сдавил с силой, привлек девушку к себе и прошептал ей на ухо:

– Мне комната нужна, недели на две. Только денег сейчас нет, я тебе отдам, когда долги соберу. Свое получишь, не переживай. Что скажешь, профессионалка? Думай быстрее, или я пошел. – «В ближайший подвал», – он закинул руки за голову, откинулся к стене и прикрыл глаза.

Кира встала на ноги и поправила платье, потянулась к виноградной кисти и отщипнула одну ягоду, подбросила ее на ладони.

– Две недели, – Илья еле сдержал улыбку, кивнул с безразличным видом.

– Все равно с такой рожей никакой работы, – она снова смотрела на себя в зеркало. Заметила, что Илья шевельнулся, махнула рукой в сторону входной двери: – Та твоя, только не курить, ненавижу.

– Не пить, девок не водить. Как скажешь, моя госпожа, – Илья ернически поклонился и поплелся на отведенную ему территорию. Неплохую, надо сказать, просторную, с широким диваном и ковром на полу. Прочие достоинства помещения Илья в темноте не рассмотрел, да и сил не осталось. От тепла, тишины и выпитого разморило так, что он, едва закрыв за собой дверь, рухнул ничком на покрывало. Полежал так с минуту, завернулся в легкую теплую ткань, и последнее, что вспомнил – надо бы получше припрятать оружие, мало ли что. Но только подумал, сделать ничего не успел – рюкзак лежит рядом с диваном, «ТТ» в кобуре и нож на самом дне. Нашарил рюкзак одной рукой и кое-как затолкал как смог глубоко, под диван, и вырубился, словно в обморок упал.

А очнулся от шороха у двери, попытался вскочить, но запутался в покрывале, бестолково шарил рукой по полу. Шорох прекратился, что-то с негромким стуком опустилось на пол, диванные подушки прогнулись. Илья дернулся еще раз, сражаясь с покрывалом, в это время две руки проникли под его футболку, потянулись к ремню на джинсах. Он перевернулся на спину – темно, виден только тонкий силуэт с длинной светлой гривой, и отчетливо доносится запах мартини. Понятно, у девушки стресс, и она борется с ним исконно русским способом, а пить в одиночку менталитет не позволяет, компания ей нужна. Это только у развращенных голландцев после косячка с марихуаной или вещества позабористее каждый улетает в одиночку, в России все по-другому, пить без собутыльника – дурной тон плюс нехорошие последствия в виде чертей, белочек и госпитализации в спецучреждения, чья специализация – борьба с мелкой нечистью.