предыдущей сохранённой версии собственной жизни. До заброшки, до маньяка, до исчезновения Ксюши.

— Мы фотографировать хотели, граффити там красивые, — теперь эта цель прогулки казалась донельзя глупой, детской какой-то, а ради пары десятков необычных кадров пришлось поплатиться… нет, не жизнью, Валька встряхнулась, возвращаясь к мысли, что подруга не могла умереть. — Вот, — она показала Юрке фотки на своём телефоне. — Тут кстати и Ксюша есть, вам же надо знать, как она выглядит.

— Да, скинь мне. Записывай номер.

Валька еле успела сохранить новый контакт, как телефон зажужжал и завибрировал, так что она чуть не выронила его от неожиданности. Даже не взглянув на имя на экране, она ткнула в зелёную трубку и закричала:

— Ксюха! Это ты?

— Валентина, — женский голос в динамике звучал устало и как-то обречённо. — Я понимаю, деточка, что ты уже совершеннолетняя, но не соблаговолила бы ты сказать собственной матери, где ты изволишь шляться во втором часу ночи, а? Я вообще-то волнуюсь.

— Э-э-э… мам, ты только не бойся. Я в полиции. Нет, это не то, что ты думаешь! Откуда я знаю, что ты думаешь? Догадываюсь. Я живая, здоровая, трезвая. Нет, не всё хорошо. Слушай, я скоро уже буду дома и всё расскажу. Не по телефону, окей? Всё, мам, пока.

Сил объясняться с матерью у неё сейчас совсем не было, и Валька поспешила как можно скорее завершить разговор.

— А что, уже правда так поздно? А, ладно. Так вот граффити…

Здесь она вступала на зыбкую почву недомолвок, но ещё не успела добраться до истории с росписью на стене, которая изображала мужика с киркой, как Юрка перебил её:

— Извини, прерву. А вот я тебе фото показывал с граффити, на котором убийца изображён. Вы его видели, да?

— Конечно, — подтвердила девушка, не успев сообразить, как правильно будет среагировать. — Я же тебе ещё в прошлый раз сказала.

— А на обратном пути ты его тоже видела? Ну, ты же потом возвращалась дежурный наряд встречать. Граффити было там же, где и сначала?

— Хм-м-м… — Теперь Валька задумалась по-настоящему. По нескольким причинам. Во-первых, она действительно не помнила, не обратила внимания. Во-вторых, она же была уверена, что маньяк сошёл с изображения, поэтому и не искала граффити глазами, потому что он же за Ксюшей в это время бежал, а значит не мог быть нарисован на стене. Ну, и в-третьих и в-главных, почему об этом спрашивает следак, которому по идее ни в какие мистические истории верить не полагается?

— Я не помню, — максимально честно ответила она. — Как-то, знаешь, не до того было в этот момент, чтобы росписями любоваться.

— А место показать сможешь?

— Легко, — кивнула Валька. — Но ты же и так знаешь, где это. Ты же мне фотографию показывал…

Юрка тяжело вздохнул и раскололся:

— Это изображение видели уже минимум в пяти разных местах Дома Ужасов. И каждый раз оно то есть, то нет. Но при этом совершенно одинаковое. У меня несколько снимков, где абсолютно точно видно, что обстановка вокруг разная. И это только те случаи, когда находились адекватные свидетели.

— То есть… он уже там убивал?

В принципе это было очевидно, но Валька не смогла удержаться от вопроса.

— Десять трупов за неделю. А на самом деле их наверняка больше, просто нашли ещё не всех. Только я тебе этого ничего не говорил, — спохватился он.

— Типа тайна следствия? Ладно, не переживай, я — могила. Только ты Ксюшу найди. Обязательно найди.

— Ты же понимаешь… — начал следователь.

— Я всё понимаю! — резко оборвала Валька. — А ты найди её живой, понял?

В кабинете повисло тягостное молчание, шутить больше не хотелось, поэтому они постарались завершить оформление заявления побыстрее. Ознакомление, подписи, уведомление об ответственности за ложные показания. Бюрократические формальности, как показалось Вальке, заняли больше времени, чем её основной рассказ.

— Ну вот, завтра утром на оперативку возьму с собой, буду просить прочёсывать район. Это уже явно серия, не сможет начальство так просто отмахнуться.

— Будем надеяться, — вяло кивнула Валька, на которую навалилась вся усталость, до этого заглушённая адреналином.

К тому времени, как Юркина «Лада» смогла пробиться через плохо расчищенные улочки частного сектора, Валька крепко спала на заднем сиденье. Служебную машину следователь дёргать не стал, тем более его дежурство официально закончилось несколько часов назад.

— Валь, приехали, — он осторожно потряс её за плечо.

— Ага, — проснулась Валька мгновенно, а морозный воздух, вцепившийся сотней иголочек в щёки, окончательно взбодрил. — Я приеду утром, чтобы узнать, какие новости.

— Не надо. Честно сказать, ты там ничем не поможешь. Я позвоню, как хоть что-то станет известно.

— Хорошо, звони, я буду ждать.

Не обратив внимания на то, что фраза прозвучала несколько двусмысленно, девушка отперла калитку и скрылась за забором.

— Ну наконец-то! Ты меня с ума сведешь! Разве так можно? Хоть бы позвонила! Ты меня слышишь вообще?!

Под причитания матери Валька разулась, разделась, вымыла руки, прошла в жаркую комнату (их дом топился по старинке, дровами) и буквально рухнула в своё любимое кресло.

— Ты хоть что-нибудь скажешь или нет?! Валентина!

— «Здравствуй, Ночь Людмила»… — тихонько напела себе под нос девушка и нервно хихикнула, чувствуя, что вот сейчас её, пожалуй, и настигнет истерика. Дома, рядом с самым близким в жизни человеком, в тепле и безопасности. И ровным, почти равнодушным голосом ответила: — Мам, Ксюшка пропала. Может быть, её убили, мам. Вот так.

Мать — совсем ещё не пожилая женщина с длинными смоляно-чёрными волосами без единой седой прядки, стройная и подтянутая, выглядящая скорее старшей сестрой Вальки — замолчала и тоже села, уставившись на противоположную стену, завешанную по старомодной традиции фотографиями в рамках. Коротко, словно стесняясь, перекрестилась и прошептала:

— И она тоже… Как я надеялась, что вслед за Варварой не уйдёт.

Дочь проследила направление взгляда — из дешёвой пластиковой рамки с краю «иконостаса», как иронично называла Валька эту стену со снимками, смотрели две молодые девушки. Смеющиеся, чем-то неуловимо похожие — яркие брюнетки, с горящими весёлыми глазами, держащиеся за руки, на фоне Московского Кремля. Валя знала, что справа на этом фото её мама, а слева, рядом с ней — Варвара Крестова, мать Ксюши. Так уж вышло, что матери лучших подруг тоже с детства дружили.

Валька толком не знала, что произошло с родителями Ксюши, ей всегда казалось невежливым расспрашивать, почему у подруги нет мамы и папы и как она осталась сиротой. К тому же, осиротела та чуть ли не в младенчестве, вряд ли и сама подробности знала. Какая-то дальняя родственница — то ли тётка, то ли троюродная