замечали и их самих. Кабаны и волки, олени и лоси, след крупной кошки, скорее всего рыси, различная звериная мелочь — зайцы, куницы, ласки, жизнь вокруг кипела.

Так мы прошли неделю. На утро я остановил людей, сворачивающих лагерь, и, объяснив, что мы могли отклониться в сторону, решил провести разведку. Две пары молодых охотников пошли на север и на запад, а мы занялись ремонтом, поправляя, что было можно.

К обеду вернулись Тенак с Даром, по их словам впереди все такой же редкий лес, разве что стало больше новых колючих деревьев — и мне протянули сосновую ветку.

Ещё через два часа вернулись и близнецы. Ещё издали по их довольным лицам я понял, что сходили они не зря. И оказался прав — Тор радостно доложил, что всего в четверти дневного перехода лес обрывается на берегу очень большой реки. Правда, никакого острова они не видели.

Короткая отрывистая команда, и наша колонна направляется на северо — запад. Вечером мы разбили лагерь на левом берегу Днепра…

Хортицу мы обнаружили на следующий, тридцать восьмой день похода. Ещё издали Дар увидел невысокие скалы посреди реки, и вернулся к нам с радостной новостью. А вскоре и весь отряд расположился напротив острова, рассматривая второй важнейший этап нашего пути.

Восточный берег Днепра был невысоким, на всем его протяжении тянулись камышовые плавни, длинные языки отмелей и песчаных кос доходили до самого острова. Сама Хортица постепенно повышалась на северо — запад, где древние гранитные скалы подымались вверх на полсотни метров. Остров весь покрыт густым лесом, только с юго- востока деревьев становилось меньше, там берег был болотистым, заросшим тростником.

Ещё немного, и все это пространство затопят разлившиеся талые воды, февраль заканчивался. Сегодня температура впервые повысилась до нуля, солнце все ощутимее пригревало. Оттепели среди зимы в этих широтах были не редкостью в будущем, но сейчас я не знал, что и думать — хоть ледник и отступил далеко на север, но такая температурная аномалия была явно не типичной для этого времени. Арика подтвердила это предположение, оставалось надеятся, что скоро опять станет холоднее.

Сегодня отдыхаем, а завтра отправимся на восток, по моим прикидкам осталось пройти около сотни километров.

Впрочем, отдыхали не все — пользуясь тем, что сегодня прошли намного меньше обычного, часть охотников отправилась прочесывать прибрежные плавни. Цепочки кабаньих следов уходили в прибрежные заросли, снег вокруг был разрыт, обнажая целые пласты вывернутой почвы и прошлогодней листвы. Остальные собирали дрова, женщины уже начали разжигать большой костер снаружи — готовить на свежем воздухе было удобнее.

Я как раз приметил небольшое упавшее дерево и направился было к нему, чтобы потащить к лагерю, как со стороны реки раздался визг, и почти сразу — крик боли. Отбросив уже собранные сучья, со всех ног бегу назад. Схватить копьё — секунда, и вот уже оставшиеся мужчины бегут к реке.

Сегодня Тенаку не повезло — он сидел на земле, зажимая руками разорванную на ноге штанину, руки его уже стали красными от крови. Причина раны лежала тут же — не очень крупный, но вооруженный острыми клыками кабан. В нем торчало сразу два копья, одно лишь вскользь располосовало черную, покрытую грубой щетиной шкуру на шее зверя, а второе вошло в глазницу, поразив мозг. У Дара рука была точнее…

Чуть в стороне близнецы вытаскивали из камышей троих упитанных поросят, а увязавшиеся за ними Слав и Вит деловито приматывали к кривоватой палке ещё одну хрюшку, побольше.

Дёрнуло же их полезть к секачу!… Я со злостью сплюнул, и мы вместе с Даром подхватив пострадавшего парня под руки, потащили его к лагерю. Тенак был бледным как мел, за ним по снегу тянулся темный красный след.

Забираю у женщин горшок с кипящей водой, и кричу, чтобы тащили мешок с иголками, и моток веревки. Мы положили Тенака сверху на одну из волокуш, укрытую грубой бизоньей кожей. Разрываю ему штанину до пояса, и снова ругаюсь — похоже, чертов свин задел артерию, из располосованного бедра все так же стекает кровь. В мешке с веревками нахожу широкие полосы из кожи, мы из таких лямки на волокушах делали, туго стягиваю ногу парня выше раны. Сую ему в зубы кусок деревяшки, чтобы не орал, и вымыв с мылом руки, такой же мыльной водой промываю рану. Большая, с ладонь длинной… Клык кабана вспорол кожу и частично разорвал мышцу. Кровь перестала бежать ручьем, но не останавливается. Пока моток тонкой веревки и костяная игла приваривается в кипятке, осторожно свожу края раны вместе, и удерживаю их так. Вроде получается, кровь хоть и просачивается мелкими каплями, но это уже намного лучше того, что было в начале. Рядом собралось почти все племя, кричу Эрике, чтобы тщательно мыла руки, будет мне помогать. Тенак в сознании, явно хочет что-то сказать, и пытается встать.

— Рауг, прижми его!

Эрика уже рядом, и я, вытащив горячую иглу, начинаю накладывать шев. Шрам будет жуткий… Игла прокалывает кожу, оставляя грубые отверстия, и я стягиваю края раны веревкой. Один узел, другой, третий… Парень перестал дёргаться, отключился от боли, но дышит. Пятый узел, теперь ещё раз промываю рану горячей водой, и обматываю ногу полосками меха. Вместе с Раугом переносим Тенака в юрту, и я снимаю жгут, присматриваясь к ране. Вроде кровь не бежит… Все, что мог — сделал. Укрываем парня шкурами, и, поручив подросткам развести огонь, выходим.

Люди не расходятся, столпились у входа в юрту. Одна из девчонок, отбитых у дикарей в прошлом году, выходит вперёд, и заглядывая мне в глаза, путая русские и неандертальские слова, спрашивает:

— Дим, ты защитишь Тенака от злых духов?

Хотел бы я знать… У меня даже спирта нет, одна надежда на иммунитет и стойкость молодого организма.

— Я их отогнал, пока он слаб и без сознания. Но дальше Тенак должен сам с ними бороться.

И, уже обращаясь ко всем собравшимся:

— С этого дня никакой охоты на крупных зверей. У нас уже двое не могут самостоятельно идти. Ещё несколько таких случаев, и мы просто не дойдем до ГОРОДА! Рауг, я прошу тебя объяснить доходчивее, если кто-то опять вздумает пойти на охоту!

Тот молча кивает, затем обводит хмурым взглядом молодежь. Тор, подбивший остальных на эту вылазку, втягивает голову в плечи и отводит глаза

— Сейчас готовим еду, и ложимся спать. Завтра продолжаем поход. Тор, переложи свой груз на другие волокуши. Ты повезешь Тенака.

Парень не спорит, и, ссутулившись, выходит из толпы…