лошадок на отдельные возы погрузили. Обоз пойдет километров шестьдесят в день. Это в среднем. Когда удасться взять свежих лошадей, чуть больше. Когда их нет, меньше. Я назначил Петьшу старшим, денег дал, а сам с женой и Петровым пустился на почтовых.

Надо с Сергеем определиться и согласовать применение шиповника. Есть и другое дело. Меня уже ждет Шильдер. Первые скафандры поступили в войска. Но обученных водолазов пока нет. Энтузиасты самостоятельно осваивают, но мы написали в документации, что гарантируем безопасное применение только после обучения. Шильдер снял по протекции здание на окраине под офис. Теперь при Подводной компании центр подготовки, где Влас будет старшим преподавателем, а директором сам Карл Андреевич. Моя идея выдавать сертификаты и лицензии всем понравилась. Сейчас набирается первый класс из двадцати человек.

Первым делом после небольшого отдыха мы поехали туда. Двухэтажный дом возле пустыря, но уютный. Дорогу только отсыпать бы. Нас встретил Влас в сюртуке, с пышными усами и бакенбардами, с серебряной медалью «За храбрость и усердие». Весь май после схода льда натаскивал моих четверых парней отменного здоровья для водолазной работы. Всем от семнадцати до двадцати лет. Двое оженились. Но глаза горят, дальние берега манят. Казак мой тут полноправный хозяин. Сразу послал курсантов за угощением и самовар повелел ставить. Мы с ним долго беседовали:

— Вот как жизнь повернулась. Кем я был, когда с Урала убег? А теперь сам Государь простил и наградил.

— Государь тут ни при чем. Главное, кто ты сам. А вокруг могут быть шахи, президенты и короли.

— Так это само собой. Как же.

— Само не само, но теперь тебе задание помимо прочего. Будешь подбирать людей верных, кто достоин быть с нами, кто не предаст за чины и награды.

— И что же, всех к Егору везти?

— Не надо никуда везти. Тебе доверяю. Как подходящий будет, поговоришь тихонько о жизни. На заметку возьмешь. Ну, подсобишь, где можно. Приеду, разберусь. Нам нужны люди в компании.

— Понял все, Егор Андреевич. А как вы там без меня? Ребят я вам толковых подготовил, но беспокойно мне.

— Раз толковые, значит, справятся. Тебя бы взял, да ты здесь мне нужнее.

— Не извольте сомневаться, Андрей Георгиевич, исполню все в точности.

В начале июня подошел и мой обоз. Перегрузили все под охрану моряков на склад. Я договорился, чтоб Петьшу пускали проверять с ребятами. Он теперь солидный, хорошо одет. По моему примеру носит высокие ботинки с заправленными штанами. Василиса родила крикливую девочку Настю, у которой я был крестным. Поставили им кирпичный одноэтажный дом. Многие говорили, что местная глина для кирпичей не годится. Но управляющий Рыбин провел какие-то опыты и сказал, что стену надо потолще делать и три века простоит. Завели кирпичный завод. По моему указанию, жилье для своих ставят только кирпичное.

Петьша на все мои намеки, что семья одна дома и жене помощь нужна, только хмыкает. Но это только намеки, потому что верный человек мне нужен, и я рад, что он поедет. Игнат за всем не усмотрит.

А у Егора и дома дел полно. У нас разделение труда. Я к нему не лезу, если не требуется срочного вмешательства. И он с понятием. Дом у него в Вичуге двухэтажный по купеческой моде. Первый этаж каменный, второй бревенчатый. Своя конюшня, жена из староверов, которая кланяется мне в землю каждый раз, как встречаемся. Хорошая девушка. Объясняю, что она мне как племянница или сестра, и такие почести не к чему. Она только смущенно улыбается.

Перед нашим отъездом Ольга Филипповна родила мальчика. Рослин как на крыльях летает. Почувствовал себя главой семейства. Я с ним обстоятельно поговорил на счет безопасности и вражеских козней. Деньги он получает, не нуждается. Дал ему задания по нитрованию толуола. У него и без изысканий дел хватает. На Острове постоянно теперь бригада наблюдения в десять человек сменяются каждые два дня. В основном, молодежь. Проверяют их на ответственность. И посты на подступах.

Перед последними сборами дан званый вечер в Михайловском дворце. Алена в приталенном платье бордового бархата в русском стиле в пол. Или средневековом. С серебряными браслетами на кистях и выше локтя. Жемчуг в волосах. Она выдумщица. А еще презирает моду, волнующую свет. Как-то показала мне Авдотью Истомину, балерину и роковую женщину, из-за которой стрелялся Грибоедов, а Пушкин увековечит в Евгении Онегине. Как много я видел таких взглядов раньше! И как несчастны эти девушки, когда до них доходит, что молодость прошла, а кроме пошлости ничего не накопили. Мне даже предъявили портрет этой модной красавицы с обнаженной грудью. Но я же опытный. Не один мускул не дрогнул.

Понятно, что в таком виде жена привлекла внимание на фоне модных красоток, как из одной армии выпущенных. Но осталась холодна ко всем знакам внимания. Я вижу, что для нее тяжелы такие мероприятия, но ради дела она терпит. Впрочем, ее отвели в сторону дамы и о чем то болтают. Слышу немецкую речь. Год занятий даром не прошел. Уловил, что просят показать фехтовальный костюм, в котором она блистала на шлюпе во время путешествия по Балтике. Звезда вечера Великий Князь Николай Павлович тоже подошел к дамам. Узнал, о чем разговор и заинтересовался. Послали за костюмом.

А пока Николай Павлович поднял шампанское за наши будущие морские трудности, которые мы с честью преодолеем и исполним все задания. Я держусь в сторонке. Шампанское превосходно. Но спрятаться не получилось. Меня приватно отозвал Николай Павлович в сторону.

— К вам, Андрей Георгиевич, у меня особое задание. На корабле в должный момент получите конверт от Васильева, в котором нужные указания и инструкции. Знаю ваш сложный характер и говорю, что корме вас, мне некому поручить это дело. И доверяйте Васильеву. Ей Богу, он хороший человек и высокого мнения о ваших способностях.

— Благодарю за доверие, Ваше Высочество. Вы действительно поняли меня. Теперь мне не терпится отправиться в плавание, чтобы узнать, что в конверте.

— А что за ракеты вы привезли в Кронштадт? Сигнальные? Фейерверки, насколько мне известно, закуплены.

— Они больше напугают, чем просигналят. Хочу испытать в походных условиях свои придумки.

— Что ж, лично желаю вам удачи.

В это время официальная часть стала переходить в развлекательную. Дамы устроили игру в фанты. Как я не отнекивался, привлекли и меня. Доставалось кому песню спеть, кому сплясать, кому подражать голосам животных. И все это сопровождалось хохотом и аплодисментами. Мне выпало прочитать стих. Дали немного времени подготовиться.

И что им читать? Пушкина? А вдруг он