Габриэль взял ее за руку.

— Мне очень жаль, что ты испытала такой удар в свое больное место, но все люди ошибаются. Из‑за того, что ты ошиблась в нем, не следует, что ты не можешь теперь никому верить.

— Рассудком я это понимаю, — выговорила она жалобно, — но здесь, — она прижала ладонь к гуди, — ощущаю другое.

— Я не пользуюсь тобой, чтобы наладить бизнес, Николь. — Он провел рукой по волосам. — Я как раз собирался сегодня поговорить с тобой о первой свадьбе, которая пройдет в «Электрическом дворце», и в «Доме специй». Я подумал: хорошо, если это будет наша свадьба.

Она взглянула на него, широко открыв глаза:

— Ты хотел сделать мне предложение?

— В тебе есть все, что я мечтал найти в женщине. Когда у меня плохое настроение, ты умеешь меня рассмешить. Ты сделала мой мир ярче. Когда я с тобой, то становлюсь лучше. Но… — Он замолчал.

Да, она понимала, что означает это «но». Оно, конечно, решало все.

— Но? — Ей придется посмотреть правде в глаза.

— Тебе надо подумать и решить — нужен ли тебе именно я? Ты сможешь доверять мне? Сможешь поверить, что я не Джефф? — Он грустно посмотрел на нее. — Я считал, что ты понимаешь меня до конца, Николь, что ты единственный в мире человек, который знает меня настоящего. Но, как оказалось, это не так. Ты, как остальные, видишь то, что хочешь видеть. — Он тяжело вздохнул. — Обсуди это с мамой и Джесси, ведь им ты доверяешь абсолютно. А когда будешь готова поговорить, приходи ко мне. Когда будешь готова увидеть во мне меня, а не кого‑то еще. А если не получится… — Он пожал плечами. — Ну, что же…

И он вышел из комнаты и тихо закрыл за собой дверь.

Ему было очень трудно ждать, ничего не предпринимая, но он знал, что Николь должна сама принять решение. Если оно не будет ее самостоятельным решением, то, когда‑нибудь в отдаленном будущем она почувствует, что приняла его под давлением, и все развалится.

Габриэль твердил себе, что терпение — добродетель, и, кроме того, полезное качество для бизнесмена. И он терпел, хотя временами ему казалось, что ожидание доведет его до сумасшествия.

Единственным способом отвлечься была работа. Он открыл ноутбук и начал набрасывать план нового проекта. Если отец не готов предоставить ему самостоятельность, он твердо решил, что уйдет из «Отелей Хантер» и откроет свое дело. Следовало сделать это давно, но только встреча с Николь помогла ему совершить решающий шаг и определить, чем именно он хочет заниматься.

Сможет ли она поверить ему настолько, чтобы жить с ним? Или этот Джефф так основательно разрушил ее веру в людей, что она никогда и никому не сможет больше доверять?

Он ничем не мог тут помочь, оставалось только ждать.

И надеяться.

Габриэль ушел, а Николь все смотрела на закрытую дверь.

Понятно, почему он захотел уйти. Она поспешила сделать неверный вывод и даже не дала ему возможность объясниться — просто в приступе гнева заявила ему, что все кончено. Эсэмэской.

Разве это не ужасно?

Но он настоял на объяснении и заставил ее рассказать про Джеффа.

И он ясно дал ей понять, что своими страхами она разрушает свое будущее.

Он сказал, что находит ее идеальной для себя женщиной. Хочет, чтобы они стали первой парой, которая проведет свадебную церемонию в кинотеатре. Но он не стал ни в чем убеждать ее и не заставил почувствовать себя виноватой, как сделал Джефф. Он даже согласился, что ее страхи оправданны. Но он добавил, что ей стоит поразмыслить над этим. Решить, нужен ли он ей. И сможет ли она ему верить. И увидеть его таким, каков он на самом деле.

Он предоставил ей выбор.

Еще он посоветовал ей поговорить с мамой и Джесси. Он предполагал, что ей потребуется чей‑то совет, но сам даже не пытался давить на нее.

Николь схватила телефон. Пять минут спустя она уже условилась с мамой и Джесси, что встретится с ними в парке напротив колледжа, где преподавала Джесси, после того как забежит домой, умоется и переоденется в чистую одежду.

Мама и Джесси поприветствовали ее крепкими объятиями.

— Что случилось? — спросила Джесси.

И Николь рассказала, как Нил зашел навестить ее в кинотеатр, и о размолвке с Габриэлем.

— Он посоветовал мне обсудить это с людьми, которым я верю, — закончила она. — С вами обеими.

— Так, продолжай, — сказала Сьюзан. — Что ты к нему испытываешь?

Николь честно задумалась.

— Когда он со мной, все кругом становится ярче.

— Ты любишь его? — спросила Джесси.

— Подобную вещь я, наверное, должна сказать ему первому, — пробормотала Николь в замешательстве.

— Но он сам велел тебе обсудить это с нами, — напомнила ей Сьюзан. — Так ты его любишь?

Николь набрала полные легкие воздуха.

— Да!

— А к Джеффу у тебя было такое же чувство? — спросила Джесси.

Николь покачала головой:

— Тогда все было иначе. Габриэль видит меня такой, какая я есть, а не такой, какой хочет, чтобы я была. Когда я с ним, то ни о чем не волнуюсь.

— Когда вы впервые встретились, ты решила, что он акула в костюме, — многозначительно проговорила Сьюзан.

— Ты уже и сама его видела и знаешь, что он не такой. Он со мной был безупречно честен. Все дело во мне. — Она на мгновение зажмурилась. — Я слишком боюсь снова совершить ошибку.

— Все люди ошибаются, — сказала Джесси.

— Так и Габриэль говорит. Но что, если я и в нем ошибаюсь?

— Хорошо, давай взглянем на это с другой стороны, — предложила Сьюзан. — Представь, что больше ты никогда с ним не увидишься. Что ты почувствуешь?

Она уже успела это представить.

— Почувствую, что в моей жизни возникла огромная пустота. Он не только мой бойфренд, но и друг.

— Следовательно, корень проблемы в Джеффе. Он поступил с тобой как конченый мерзавец, и ты боишься, что остальные мужчины такие же, и, стоит с ними сблизиться, как они непременно предадут, — сказала Джесси.

— Наверное, ты права, — пробормотала Николь.

— А это значит, что ты оставила победу за Джеффом, — живо проговорила Сьюзан. — Разве ты этого хочешь?

— Конечно нет. И с Габриэлем мы уже близкие люди.

— Он чем‑то обидел тебя? — спросила Джесси.

Николь вздохнула:

— Нет. Я его обидела. Я отреагировала слишком эмоционально.

— Как взбалмошный ребенок, — сухо подытожила Сьюзан.

— Теперь я не знаю, как все исправить, — призналась Николь с несчастным видом.