— Мне очень приятно с вами познакомиться, — подчеркнулУоллес. — Я много слышал о вас, господин Дронго. Говорят, что вы входите вчисло лучших детективов Европы, а возможно, и всего мира. Я слышал о вас такиевосторженные отзывы от мистера Доула. А он обычно бывает достаточно сдержан всвоих оценках. И французский комиссар Дезире Брюлей тоже говорил о вас в самыхвыдающихся эпитетах.

— Господин Мишель Доул и комиссар Брюлей — мои лучшие друзьяи наставники, — весело произнес Дронго.

— Прекрасно, прекрасно. — Уоллес взглянул на несколькоошеломленную Дзидру.

— Похоже, что вы известны не только в Москве, но и в Европе,— недовольно заметила она, усаживаясь на своем место. Мужчины расселись вкреслах.

— Я давно занимаюсь своим ремеслом, — заметил Дронго. Ониобменялись репликами по-русски.

— Вы напрасно побеспокоили мистера Дронго, — оживилсяУоллес, не понявший их слов, — дело слишком очевидное, чтобы привлекать такогоизвестного эксперта, как вы.

— И вы полагаете, что все уже ясно?

— Никаких сомнений, — развел руками Уоллес, — все факты противмоего подзащитного. Он привез эту молодую особу в замок, успел с нейпоссориться. И не один раз. У него достаточно сложный, взрывной характер. Вкакой-то момент он, очевидно, не выдержал и выстрелил в нее в состоянииаффекта. Затем выбежал из апартаментов, даже не понимая, что именно делает,вбежал в комнату своего брата и выбросил оружие. На нем нашли отпечатки егопальцев. Вот, собственно, и все. Несмотря на все мои уговоры, он отказываетсяпринять эту единственно верную версию и уверяет меня, что не стрелял впогибшую. Я проверил все по минутам и по сантиметрам. Никто, кроме господинаВиктора Дегтярева, не мог стрелять.

— Вот видите, — почти победно произнесла Дзидра, — а вы всееще пытаетесь найти другого убийцу.

— Я привык доверять собственным ощущениям, — возразилДронго, — но в данном случае я доверяю и вашему супругу, который абсолютноубежден в том, что убийцей был не его младший брат, — он намеренно произнес этуфразу на английском, чтобы их понял мистер Уоллес.

— В нем говорят братские чувства, — добродушно произнесадвокат.

— А во мне опыт эксперта, — в тон ему продолжил Дронго. —Мне кажется, что есть ряд пока еще не совсем ясных моментов, которые я обязанвыяснить и уточнить.

— Это ваше право, — согласился мистер Уоллес, — но учтите,что у вас не так много времени. Честно говоря, я не совсем понимаю, какимобразом спустя столько времени можно установить истину. Совсем не представляю.Но вам виднее. Говорят, что вы умеете обращать внимание на такие мелочи,которые остальные люди просто не замечают.

В гостиную въехала Ольга Игоревна. За ней вошла Лилия.Увидев вошедших, Дзидра вздрогнула, настолько неожиданным и бесшумным было этопоявление свекрови.

— Добрый вечер, Дзидра, — ровным голосом поздоровалась ОльгаИгоревна, — здравствуйте, господин Уоллес. Мистер Дронго, если не ошибаюсь? Выеще у нас? Я думала, что вы давно нас покинули.

— Я пока задержался, — не стал вдаваться в подробностиДронго.

— Он уехал в Эдинбург и снова вернулся, — пояснила Дзидра,снова перейдя на русский язык, — а вы, кажется, не хотели спускаться к ужину?Мне сказали, что вы будете ужинать у себя в номере.

— Я передумала.

— Вы чувствуете себя лучше?

— Гораздо лучше, если это тебя действительно интересует.

— Меня интересует все, что касается обитателей этого замка,— зло отчеканила Дзидра. — На сегодняшний день я единственная хозяйка в этомдоме, если, конечно, не считать девиц, которые появлялись здесь с Виктором.

— Не забывай, что я его мать. Он сидит в тюрьме, и ему могутдать пожизненный срок, а ты смеешь в моем присутствии говорить о нем стольнеуважительно.

— А я еще должна говорить уважительно? — встрепенуласьДзидра. — Мы ведь говорим о человеке, которого обвиняют в убийстве. Даже еслион ваш сын. Мистер Уоллес только что подтвердил, что именно Виктор застрелилЗлату. Он все лично проверил.

— Виктор был в плохом состоянии, — мрачно парировала ОльгаИгоревна, — и давай прекратим этот разговор. Тем более при посторонних. Завтраприедет Игорь, и мы переговорим. Я думаю, что будет лучше, если я на какое-товремя вас покину. Так будет лучше для всех.

— Как хотите, — кивнула Дзидра. — Игорь уже позвонил мне.Завтра они приедут вместе с Валентиной и Алешой.

— Нурали тоже прилетит вечерним рейсом, — сообщила не беззлорадства Ольга Игоревна, — у него несколько изменились планы, и он пробудетдва дня в нашем замке.

— Опять этот тип? — поморщилась Дзидра. — Интересно, что вытак охотно принимаете его у себя? Неужели вы не видите, какой он скользкий инеприятный?

— Это тоже мы обсудим после, — сдержалась Ольга Игоревна. —Господин эксперт, у вас остались вопросы или вы наконец можете нас покинуть?

— У меня остались вопросы, — зло ответил Дронго. — У меняосталось много вопросов, уважаемая госпожа Хотинская. И я не могу уехатьотсюда, пока не задам их вашей кухарке, вашей сиделке и вашей внучке. Не забывайте,что я выполняю свою работу по поручению вашего сына. В тот момент, когда онотменит это поручение, я с большим удовольствием прекращу свое расследование.

Хотинская смотрела на него, не моргая. Затем обернулась кЛилии.

— Похоже, что в этом доме все пытаются самоутвердиться замой счет. — Она перешла на английский, на котором говорила с большим акцентом,более тщательно подбирая слова. — Мистер Уоллес, как себя чувствует Виктор?

— Неплохо, — ответил адвокат, — он читает книги ипо-прежнему настаивает на своей невиновности. Все мои попытки убедить его втом, что подобная линия защиты будет крайне неэффективной, не производят нанего никакого впечатления…

— Давайте сделаем иначе, — нахмурилась Ольга Игоревна, — янапишу ему письмо. Постараюсь убедить его в том, что он должен вас послушать.Как вы считаете, что ему грозит в этом случае?

— Возможно, нам удастся повлиять на присяжных, — пояснилУоллес. — В таком случае он получит от пяти до восьми лет тюрьмы. Учитывая, чтоон гражданин России, ваша страна может потребовать его выдачи, чтобы он сидел вроссийской тюрьме.

— Я бы предпочла британскую, — холодно заметила Хотинская.

— В России приговор может быть быстрее пересмотрен, —пояснил адвокат. — Хотя я понимаю ваше беспокойство. Лучше просидеть десять летв британской тюрьме, чем один год в российской. Но сейчас главное — получитьминимальный срок для вашего сына.

— Я напишу ему письмо, — твердо произнесла Ольга Игоревна, —а вы ему передадите мою просьбу — согласиться с вашими… как это будет по-английски?«Advice», кажется. С вашими советами.