— Они поругались, — ответила Дзидра. — Ей позвонил намобильный какой-то знакомый. Догадываюсь, что это был очередной «друг», которыйуточнял, когда она возвращается в Москву. Возможно, он тоже ее куда-топриглашал. Может, провести Новый год на каком-нибудь острове в Тихом океане, —ядовито предположила Дзидра, — но так получилось, что Виктор услышал весьразговор. Он оказался в соседней комнате и устроил Злате настоящий скандал. Мывсе слышали, как они кричали друг на друга. Здесь хорошая акустика.

Она взяла стакан, чтобы снова выпить, но, увидев, что онпустой, поставила его на место.

— Вот так, — с вызовом произнесла Дзидра. — У этой женщиныне было ничего святого, никаких моральных ограничений, вообще никаких запретов.Находясь в доме своего «друга», она договаривалась с другим «другом» о встрече.Вот такая мораль. Вам бы понравилось подобное поведение вашей возможнойподруги. Даже с учетом вашего «реноме»?

— Боюсь, что до Виктора мне было бы далеко, — пробормоталДронго, — такие огромные деньги, как он, я бы не смог платить женщинам.

— А если бы смогли, неужели бы дали? Вам было бы приятнопокупать вот такую любовь? За деньги?

— Мужчины устроены несколько иначе, чем женщины, — деликатноответил Дронго, — мы гораздо большие скоты, чем вы.

— Это не ответ. Хотя насчет «скотов» вы правы.

— Вы не любите мужчин?

— Я не люблю «скотов».

— Хотите откровенный ответ?

— Да, если возможно.

— Я не вижу ничего ужасного в том, что некоторые мужчиныплатят женщинам за их услуги. В этом мире это одна из самых древних профессий,— невозмутимо произнес Дронго.

— И вы такой же, — с явным упреком сказала Дзидра, — как вамне стыдно.

— Вы сами хотели, чтобы я был с вами достаточно откровенен.Мужчина необязательно должен презирать женщину, которой он платит или с которойспит. Есть такие, которые платят, получают удовольствие и даже с уважением относятсяк своим «подругам». История полна примеров, когда короли, рыцари, поэты итрубадуры достаточно уважительно относились к падшим женщинам.

— Сказки не всегда бывают правдой, — усмехнулась Дзидра.

— А Иисус Христос, который пожалел падшую Магдалину? Вы ведьхристианка?

— Виктор был не таким! — почти выкрикнула она. — Послесвоего первого развода он словно с цепи сорвался. Все пытался доказать своейпервой жене, что является самым сексуальным мужчиной на свете. Все это былаглупая поза, ненужное позерство, мишура. И он не уважал женщин, с которымиприезжал сюда. И нас он тоже не уважал. Иначе бы не появлялся здесь в такихкомпаниях.

Сверху кто-то спускался по лестнице. Дзидра замолкла,прислушиваясь к шагам. В гостиную вошла Лилия. Она строго посмотрела на обоихсобеседников.

— Что вам нужно? — холодно спросила Дзидра.

— Ольга Игоревна плохо себя чувствует. Она не будет ужинатьв гостиной, а попросит Дороти поднять ей ужин в ее апартаменты, — пояснилаЛилия.

— Я не сомневалась, что сегодня она тоже будет чувствоватьсебя плохо, — зло произнесла Дзидра. — Передайте Дороти, чтобы она подняла кней ужин. У вас есть еще какие-нибудь просьбы? Или вы хотите остаться здесь,чтобы прослушать нашу беседу, а потом все рассказать вашей хозяйке?

— Нет, — с трудом сдерживая ярость, сказала Лилия. Онаповернулась и вышла.

— Тяжело вам здесь жить, — посочувствовал Дронго.

— Ничего, — уверенно ответила Дзидра, — пусть завтра приедетИгорь, и мы все решим. Я думаю, что нам нужно будет окончательно размежеватьсяс нашей свекровью. Купим ей отдельный дом где-нибудь в Уэльсе, чтобы жилаподальше от нас.

— Но половина замка Гоффорда принадлежит Виктору, — напомнилДронго.

— Я уверена, что он получит двадцать лет тюрьмы, —неожиданно усмехнулась Дзидра, — и не скоро появится в Гоффорде.

— Это вы рассказали следователю, что он успел поругаться сосвоей подругой за час до рокового выстрела? — уточнил Дронго.

— Не считайте меня такой стервой, — вспыхнула Дзидра, — хотяя потом жалела, что не сказала об этом сотрудникам полиции. Конечно, нужно былосказать. Но я подумала о наших детях. О нашей девочке, об Алеше, нашемплемяннике. Зачем им дядя-уголовник? Я не хотела окончательно топить Виктора. Иоб их ссоре я никому не рассказывала. Но, судя по всему, кто-то успелрассказать. Возможно, что эта змея Лилия. Она только притворяется, что готовауслужить Ольге Игоревне и всем живущим в нашем доме. А на самом деле, как и всеслуги, ненавидит своих хозяев и мечтает станцевать на их могилах.

Она не успела договорить, как в гостиную вошел Арво Сумманен.

— Извините, что я вас беспокою, — мрачно произнес он, — кнашему дому подъезжает машина мистера Уоллеса. Вы просили предупредить вас,когда он подъедет.

Дзидра бросила быстрый взгляд на своего гостя. КивнулаСумманену. Дронго подумал, что он недооценил эту женщину, она сознательнорешила устроить эту встречу. Чтобы прибывший эксперт встретился с адвокатомобвиняемого и убедился в том, что помочь брату ее мужа практически невозможно.Дзидра рассчитала все таким образом, чтобы они встретились.

— Это мистер Уоллес, — сообщила Дзидра, — не стану скрывать,что он приехал сюда по моему вызову. Вернее, по моему телефонному звонку. Хотявы уже слышали Арво, которого я просила предупредить, когда появится мистерУоллес. Я думаю, что вам будет полезно переговорить с ним, чтобы раз и навсегдаоставить ваши попытки выгородить Виктора и найти другого убийцу. Здесьпорядочный дом и живут нормальные люди, среди которых не может быть убийцы поопределению. Думаю, что после вашей беседы с мистером Уоллесом вы сможетеполучить конкретные доказательства.

Она едва успела закончить, как послышались шаги и в гостинуювошел мужчина лет пятидесяти. Среднего роста, лысоватый, с большой головой ихилым телом, он отличался крупными чертами лица, густыми бровями и был похожскорее на стряпчего из романов Диккенса, чем на современного преуспевающегоадвоката. Даже костюм на нем был какой-то старомодный и мешковатый. Очевидно, впровинции больше ценились консерватизм во взглядах, манерах и одежде. Уоллес,войдя в комнату, подошел к поднявшейся Дзидре и пожал ей руку.

— Познакомьтесь, — представила она гостей друг другу. —Адвокат Виктора мистер Уоллес, а это частный эксперт, которого нанял мойсупруг, мистер Дронго.

— Как вы сказали? — оживился мистер Уоллес. — Голос у негобыл достаточно грубый для его тщедушного тела. — Господин Дронго? Я неослышался?

— Все правильно, — Дронго пожал ему руку.