Марине стало вдруг ужасно обидно. Вот ведь, люди путешествуют, возвращаются домой радостные и отдохнувшие, полные сил и надежд на счастливое будущее. Легко и играючи они прохаживаются по супермаркетам, и выбор продуктов не является для них задачей повышенной сложности, поскольку голова их, покрытая ровным золотистым загаром и выгоревшими на солнце волосами, не забита всякими глупостями, а светла и ясна, как весенний погожий денек.

От жалости к себе Марина вдруг разозлилась на эту благополучную во всех отношениях женщину, на ее загар, соболя и даже на полную тележку провизии, которую дамочка с видом победительницы катила к кассе. Разозлилась и тут же испугалась. Раньше она таких эмоций к людям не испытывала. Да, налицо явные признаки деградации. Мало того что она потеряла интерес к жизни, сидит безвылазно дома и почти полно–стью утратила способность ориентироваться в условиях мегаполиса, она еще стала злобной и завистливой. У нее портится характер.

Ее размышления о гранях собственной личности прервала мулатка, которая, отставив в сторону металлическую тележку, порывисто кинулась на шею к Марине, раскрыв ей меховые собольи объятия. Первой мыслью Марины, не ожидавшей такой нежности от солидной покупательницы, было, что дама, телепатиче–ским образом прочитав ее недобрые мысли, намеревается ее побить. Она пугливо отшатнулась в сторону, но загорелая женщина радостно прокричала:

– Мариночка, дорогая, здравствуйте!

В следующую секунду Марина узнала свою пациентку Владилену Борисовну и вымученно улыбнулась в ответ. Меньше всего ей сейчас хотелось пускаться в светские разговоры, отвечать на вежливые вопросы и натянуто улыбаться, демонстрируя участие и заинтересованность, которых нет и в помине. Хотя Владилена, надо отдать ей должное, была женщиной крайне тактичной и интеллигентной и отношения у них были легкие и ни к чему не обязывающие, не близкие, но взаимно приятные.

К Марининому величайшему облегчению, В.Б. не стала докучать ей избитыми вопросами насчет прошедшего празднования Нового года и здоровья ее глубокоуважаемой матушки, равно как и вовлекать в обсуждение метеорологиче–ской обстановки в городе. Она лишь как-то по-особому внимательно заглянула в Маринины тоскливые глаза, тепло улыбнулась и сказала:

– А вы, как я вижу, из города так и не уехали на праздники. Все работаете? – Видимо, вопрос был риторическим, так как паузы для предполагаемого ответа не последовало, и загорелая Владилена продолжила: – Я только что вернулась с Карибов, остров Сент-Барт, помните, я вам рассказывала, что муж собирается приобрести там виллу? Так вот, отдыхала там две недели перед Новым годом. Чудесное место, просто райский уголок. – С этими словами Владилена раскрыла непомерных размеров дамскую сумочку из светло-коричневой страусовой кожи (сумка была очень большой и очень шикарной, такой же, как и ее владелица) и, порывшись в ней пару минут, выудила оттуда нарядный красочный буклет. – Вот, возьмите, Мариночка, это вам. Полистайте на досуге. Я бы хотела пригласить вас в наш новый домик погостить недельку-другую, – без всяких обиняков заявила Владилена. – До мая вилла стоит пустая, вы никого не стесните. Поверьте, это именно тот отдых, который вам сейчас так необходим.

Марина вдруг спохватилась, вспомнила, что не накрасилась, выходя из дома, и сильно пожалела об этом. Видимо, она так ужасно выглядит, что человек с добрым сердцем просто не может пройти мимо и считает своим долгом помочь изможденной и уставшей от жизненных неурядиц женщине, разменявшей четвертый десяток.

Марина внутренне напряглась, но Владилена улыбнулась своей мягкой улыбкой, и Марине стало как-то уютнее. В.Б. умела улыбаться по-настоящему: не только ртом, как большинство людей, но и глазами. Смеющиеся огоньки, заплясавшие в серых глазах, озарили все пространство вокруг крупной женщины в собольем манто удивительным лучезарным свечением. И Марине вдруг почему-то захотелось довериться ей, кинуться к ней в объятия, поплакать, уютно уткнувшись в мягкие седые ворсинки баргузинского соболя, и рассказать ей, как когда-то в детстве она рассказывала маме, обо всех неприятностях, свалившихся на ее несчастную голову.

Тогда мама всегда помогала, говорила что-нибудь утешительное, показывала Марине, как можно посмотреть на ситуацию с другой точки зрения, и ситуация волшебным образом менялась, становилась простой и понятной, и верное решение приходило как-то само собой. Но детские годы давно миновали, с мамой уже так легко не посоветуешься – она далеко, в Праге. Да и повзрослевшая Марина давно перестала быть такой открытой и непосредственной, как когда-то.

И вот, совершенно неожиданно, забытые детские чувства всколыхнулись и ожили, откликнувшись на неж–ность и теплоту, излучаемую этими прекрасными веселыми глазами. Странно, подумала Марина, Владилена совсем не похожа на ее мать. Вот только цвет глаз и удивительное внутреннее сияние. Такое, от которого становится спокойно и светло на душе.

Конечно же, Марина не дала волю чувствам и орошать слезами ценный мех не стала. Все-таки несолидно как-то. Взрослая женщина, уважаемый специалист, и вдруг рыдать на глазах у изумленных работников супермаркета. Неловко, право. Она благодарно посмотрела на Владилену и взяла пестрящий яркими красками проспект.

– Спасибо, Владилена Борисовна, я вам очень благодарна. – Марина не стала отнекиваться и возражать. Владилена была с ней настолько искренна и приветлива, что не хотелось ее обижать.

– Что вы! Это я вам благодарна, Мариночка. Вы очень много для меня сделали. И для Кирилла Николаевича тоже. Он всегда вас добрым словом вспоминает. Если б не вы, быть бы нам с ним сейчас беззубыми старичками. – В.Б. широко улыбнулась, и Марина почувствовала прилив профессиональной гордости, увидев ее белые здоровые зубы. – Кирилл Николаевич будет просто счастлив, узнав, что вы приняли наше приглашение. Когда решитесь, позвоните мне, пожалуйста. И мой вам совет, голубушка моя, отложите вы на время работу, возьмите отпуск. Вам просто необходим этот отдых. – Владилена горячо пожала Маринину руку, еще раз обдала ее ласковой живительной волной своего взгляда и простилась.

После встречи с приятной Владиленой процесс затоваривания продуктами пошел значительно бодрее, и уже через каких-нибудь полчаса Марина двинулась в сторону дома. Багажник машины был до отказа заполнен провиантом, и «альфа» мчалась по дороге уже не так легко и воздушно, как прежде, а с ощущением собственной солидности, значимости и наполненности.

Настроение Марины тоже изменилось. Не то чтобы она собралась надолго покинуть родное кресло и пуститься в далекое путешествие навстречу новому и неизведанному. Скорее нет, чем да. Но осознание того, что такая возможность у нее есть и что она вполне реальна, приятно воодушевило Марину, придало уверенности, заронило в душу зерно надежды. Надежды на то, что она еще может вернуться к нормальной радостной жизни, полной воздуха и движения.

Былая воздушность и легкость исчезли из ее бытия, плавно и незаметно вытесненные отупляющей, навязчивой сладостью иллюзии. И вдруг, неожиданно столкнувшись в магазине с Владиленой, Марина внезапно поняла всю неправильность и опасность своей ситуации. Опасность существования в придуманном и противоестественном мире грез и теней.