– Правильно! Ты его теперь лечи! А то и прямо на больничной койке обслужи. Что я могу сказать! Беги, спасай! Продолжай, он тебе еще и напакостит! С него станется!

– Прекрати, Марина! Не до пустых споров сейчас! Прости, мне нужно бежать.

– Беги! Я не держу. Только ко мне не приходи, когда он тебя в очередной раз кинет. Мое мнение о нем ты знаешь.

Юлия собиралась лихорадочно, словно от этого зависела жизнь. Третья горбольница находилась далеко от ее дома. Добираться пришлось с двумя пересадками, толкаться в вечно переполненном транспорте.

В справочной Юлия узнала, как найти Елену Владимировну, и, на бегу натягивая застиранный, пропахший больницей халат, бросилась на второй этаж. В кабинете Марченко не оказалось, пришлось ждать.

Медленно, будто смола, тянулись минуты, ожидание казалось вечностью. Наконец к кабинету подошла молодая стройная женщина в бледно-зеленой больничной униформе. Коротко остриженные светло-русые волосы прятались под шапочкой.

– Елена Владимировна? – бросилась к ней Юлия.

– Да?! – коротко ответила врач.

– Я Юля! Юлия Яновская. Вы мне звонили!

– Да, конечно. Здравствуйте. Проходите, пожалуйста.

Стеклянные шкафы, неудобный канцелярский стол да пара помнящих еще незабвенного Остапа

Бендера стульев – вот и все убранство крохотного кабинета.

– Садитесь, Юлия. Дело вот в чем. Вчера вечером к нам доставили Дениса Духоявленского, он был в крайне тяжелом состоянии, с множественными тупыми ранениями. Без сознания. Документов при нем никаких не было. В себя он пришел только сегодня утром. Первым делом попросил связаться с вами. Что, в общем, я и сделала. Он настаивал на встрече, но пока это сделать невозможно, у него следователь. Вам придется подождать. Вы его жена?

– Нет, – замялась Юлия, густо краснея. – Знакомая.

– Странно, он назвал вас женой! – не скрывая удивления, сказала Елена Владимировна.

– Нет. Вы ошибаетесь. Но что же с ним случилось? – волнуясь, спросила Юлия.

– Мне, честно говоря, самой толком ничего не известно. К нам его привез случайный человек. Проезжал мимо. Увидел на обочине окровавленного Дениса и доставил в больницу. Мы, разумеется, поставили в известность соответствующие органы. Ушибов и ссадин было очень много, но самое неприятное – это серьезная травма головы. Потребуется тщательный уход. Лекарства. Возможно, постоянная сиделка. Все это, как вы понимаете, стоит определенных денег.

– Ясно, я все понимаю, но когда я смогу его увидеть?

– Я уже вам говорила, сейчас с ним беседует следователь. Затем я осмотрю его и решу, возможна ли ваша встреча сегодня. Так что вам придется подождать.

– Хорошо, Елена Владимировна, я буду ждать, сколько вы скажете, – кивнула Юлия, не понимая до конца, что теперь делать. Деньги у нее кое-какие были, но хватит ли их и сколько вообще понадобится, она не представляла.

Ждать пришлось долго. Денис после ухода следователя уснул. Юлию пустили к нему лишь спустя два часа. Увидев его, беспомощного, слабого, забинтованного, Юлия ужаснулась. На серой, ветхой, плоской больничной подушке покоилась изуродованная почти до неузнаваемости голова Дэна. Его ухоженное, красивое лицо превратилось в сплошной кровоподтек. Левая бровь скрывалась под толстой марлевой нашлепкой. Глаза заплыли и выглядели узкими щелочками. Забинтованные руки, которые она когда-то так любила, бессильно лежали поверх сиротского одеяльца.

– Денис! Дэн! Миленький, ты меня слышишь? – позвала она, останавливаясь рядом с кроватью.

– Сядь, не маячь, – с тяжкой отдышкой просипел Дэн. – Слушай меня внимательно! Мать уехала отдыхать. Это к лучшему. Я серьезно попал на бабки. К тому времени как я поправлюсь, достань двадцать тонн баксов. Делай что хочешь, но добудь. Иначе меня точно замочат.

– Но, Денис! У меня нет таких денег! – возразила Юлия.

– Достань! Ради нашей любви. Меня прихватили на тачке. Прижали. Били долго. Бросили. Я выжил. Мне придется через две недели вернуть бабки, иначе вилы. Кроме тебя, помочь некому.

– Но у тебя же есть друзья!

– Вот они-то меня и замочат. Никому ни слова о том, что я здесь! Пока я отлежусь, найди баксы. Все, иди, я устал.

Щелочки закрылись, сиплое прерывистое дыхание стало выравниваться. Юлия, постояв немного возле постели, медленно, будто во сне, вышла из палаты.

У Никиты появилась новая соседка по столу. Лет тридцати пяти или немного старше. Очень яркая невысокая шатенка с выразительными карими глазами. Одетая строго, но не без вызова, она тут же привлекла к себе внимание большинства мужчин.

– Добрый день. Анна Михайловна, – представилась она, усаживаясь. – Но лучше просто Аня, если вас не смущает некоторая фамильярность в общении.

– Никита, – отрекомендовался он. – Тоже без фамильярности.

– Очень приятно, Никита, – чуть нараспев, словно пробуя его имя на вкус, сказала женщина.

Ее низкий, грудной голос зачаровывал, подавлял всякое сопротивление, затягивал, будто болотная топь. – Вы уже, как я понимаю, здесь вполне освоились. Не затруднит ли вас моя просьба о небольшой экскурсии? Знакомиться с новым местом всегда приятно в обществе галантного кавалера.

– Отчего же, после обеда я совершенно свободен и с удовольствием составлю вам компанию, – с чуть натянутой улыбкой ответил Никита.

– Чудесно! Я в вас не ошиблась! Вы не только галантный, но и невероятно притягательный мужчина. Сознайтесь – женщины от вас без ума. Я угадала?

– Об этом лучше спрашивать у женщин, – продолжая все так же улыбаться, поддержал игру Никита.

– О, какой вы, однако, скромник! – соблазнительно улыбнулась Анна. – Значит, мы договорились! Сразу после обеда. Надеюсь, вы проводите меня до корпуса? Мне нужно будет переодеться на прогулку.

– Разумеется.

Переодевшись, Никита спустился на площадку перед корпусом и присел на скамью, поджидая Анну. Он пытался дозвониться Юлии, но трубку так никто и не поднял. Расслабленно откинувшись, он посматривал по сторонам, когда перед ним словно из воздуха возникла Анна. Легкая белая блузочка, завязанная узлом на животе, открывала соблазнительно загорелую полоску нежной кожи, короткие шорты эффектно подчеркивали стройность упругих бедер, симпатичные белые кроссовки дополняли ее наряд.

– Так что? Вперед? – блеснула ослепительной улыбкой Анна и уверенно направилась к аллее.

Никита, усмехнувшись, пристроился рядом.

– Вы не против, если мы никуда не будем сворачивать? – игриво спросила она.

– В смысле, ни налево, ни направо? – уточнил Никита.

– Совершенно верно. Боже, воздух-то какой! Чудесно! Вот что значит сосновый бор! Вы уже давно здесь отдыхаете?

– Да, порядочно. Скоро домой. А вы, как я понял, приехали сегодня?