– Никогда ни о чем не просила ментов, – прошипела она, сузив глаза до щелок. – Упаси меня бог, о чем-то просить их… Но тебя прошу, майор! Прошу, найди эту падлу! И отдай ее мне…

Он чуть не оглох от истерики, разразившейся следом.

Греков не справился с бьющейся в конвульсиях женщиной. Вера была жилистой и сильной. Она орала, билась головой о стену, таскала себя за волосы.

Егору пришлось помогать. Еле сломили ее сопротивление, еле усадили на стул.

– Пей, Вера, – взмолился Греков, подавая ей водку в стакане. – Прошу, пей. Иначе с ума сойдешь.

– А мне все равно, – смотрела она в пустоту, не мигая. – Мне теперь все равно.

– А кто же тогда примет того, кто убил Дениса? Прокурор? – тихо прошептал ей на ухо Греков. – Мы должны, Вера. Мы…

Она поставила локти на стол. Спрятала лицо в ладонях и просидела минут десять тихо-тихо. Потом вытянула правую руку в сторону двери.

– Юра, отдай ему все.

Он тут же рванул из кухни, но на пороге опомнился, остановился, округлил глаза:

– Что отдать, Верунь?

– Что мы нашли в комнате Дениса.

– Ты… Ты уверена?

– Да. – Она низко опустила голову, волосы упали на лицо. – Да.

Греков вернулся с тощим конвертом. Егору в руки не отдал. Положил на стол перед Верой. Она к нему не притронулась. Тихо заговорила:

– Я несколько раз заставала его за тем, как он стоит возле окна и смотрит на этот магазин.

– На какой? – не понял Егор.

– На ювелирный. Тот самый, который ограбили. Где охранника убили. – Вера задрала лицо к потолку, щеки были мокрыми от слез. – И взгляд у него был при этом такой… Такой гаденький. Как бывало у его отца перед тем, как ему на дело пойти и потом на зону отправиться. Точная копия!

– А что же вы его не остановили? Заподозрили и не остановили? – упрекнул Егор.

Его взгляд был прикован к тощему конверту на столе, на котором сейчас лежали пальцы Веры. Что там?! Улики? Откуда?

Он точно знал, что осмотр комнаты погибшего парня ничего не дал. Его коллеги ничего не нашли. Унесли компьютер, но и там ничего. Никаких следов. Все почищено. Ни единой фотографии, намекающей на его дружеские отношения хоть с кем-нибудь. Ничего! Может, все здесь – в этом конверте?

– Что я ему, за взгляд предъявлю, что ли? – с фырканьем отозвалась тетка Дениса. – Смотрит и смотрит. Улыбается, как папаша. И что? Гены… так бы он мне ответил. Теперь да, теперь бы я его на цепь посадила.

Вера громко всхлипнула. Осторожным движением толкнула конверт в сторону Егора.

– Это все, что нам удалось найти. Не густо. Но хоть что-то. Смотри, майор. Смотри и запоминай. С собой не отдам.

Егор тут же вскинул глаза, хотел заикнуться про ответственность за сокрытие улик и все такое. Но, наткнувшись на ее взгляд, предпочел промолчать.

Ей было очень больно, невыносимо больно. Но еще ее сейчас терзала ненависть к тому, кто сделал это с ее племянником. И эта ненависть была сильнее боли. И именно она поможет ей выжить в ближайшие месяцы и не сойти с ума.

Учить ее уму-разуму бесполезно. Она давно уже со своим другом живет вне закона. По своим правилам. По ним и убийцу собралась судить. И поэтому Егор должен найти его раньше.

В конверте была всего лишь фотография. Одна! Денис, сидевший за компьютером в незнакомой комнате. И еще какой-то парень с ним.

Парень стоял сбоку за его спиной. Лица почти видно не было, лишь смазанный профиль. Копна волос цвета прелой соломы. И правая рука с вытянутым указательным пальцем, указывающим на что-то на клавиатуре.

– Кто это? – спросил Егор, тыча пальцем в смазанный профиль парня на фото.

– Мы не знаем! – воскликнул с горечью Греков. – Всех, кого можно, опросили в школе, во дворе. Никто не знает его. Я даже его руку сравнивал с руками того убитого в магазине. Не он! И тот постарше. А этот щегол совсем.

– Юрик, помолчи, – приказала тихо Вера.

Греков заткнулся.

– Думаю, это какой-то хакер, – проговорила она. – Дениска сам не смог бы провернуть в одиночку ограбление. Кто-то ему помогал. Извне.

– Значит, вы считаете, что он все же причастен к ограблению?

Егор все же сомневался. В магазине не нашлось ни одного отпечатка Дениса. Ни следа обуви, ни волоска, ни ворсинки с его одежды. Ему семнадцать лет. Было. Не мог же он так профессионально сработать!

– А что он тогда делал там ночью? – воскликнула Вера.

Слезы текли по ее лицу, падая крупными каплями на стол. Она даже не делала попытки их утереть.

Если бы Егору кто сказал сейчас, что Вера вообще никогда не плакала долгие годы, потому что не получалось, потому что не умела, он бы не поверил.

– Где? – не понял он сразу.

– Там, где его убили.

Он отчаянно моргал, не понимая снова.

– И как это указывает на его участие в ограблении?

– Неподалеку от того места, где Дениса убили, располагается квартира одного известного ювелира, который…

Вера поискала слова, беззвучно шевеля губами, беспомощно глянула на Юру. Тот стоял, пощипывая подбородок большим и указательным пальцем. Взгляд его не отрывался от конверта на столе, сверху лежал снимок.

– Юрик, – позвала Вера слабым голосом. – Скажи ему.

– Там, если свернуть в арку и проехать пару кварталов, в одном из домов расположена интересная квартирка, – нехотя произнес он, укоризненно покосившись на Веру.

Он никогда не стучал ментам. А тут был вынужден. Черт! Как неправильно! Не по понятиям это.

– Что за квартира? – насторожился Егор.

– Ювелира, Вера же сказала. – Юрик отвернулся и принялся суетливо прикрывать окно. – У него несколько ломбардов по городу. А там – в нерабочее время принимает. Сразу скажу, как зовут – не знаю. В каком точно доме – не знаю тоже. Сам ничего ему не носил. У него ничего не покупал. И поэтому номер квартиры мне неизвестен.

– Зато мне известен, – хмыкнула Вера негромко. – Записывай, майор…

Теплая осень, оттянувшая холода до невероятных календарных рубежей, неожиданно оборвалась настоящей вьюгой. Крохотные ледяные комочки мокрого снега с такой силой били в лицо, что у Евы через десять метров, пройденных пешком от стоянки, разболелись щеки. Она выдернула из-под куртки шарф и укутала им лицо, оставив лишь узкую щель для глаз. До нужного дома было еще двадцать метров.

Она шла, осторожно переступая ногами в легких ботинках по тротуарной плитке. Подошва ботинок была тонкой и скользкой. Мокрый снег, с противным шуршанием опускаясь на землю, тут же превращался в ледяную жижу. Если она поскользнется и зачерпнет ботинками этого месива, то от простуды не отвертеться.