Он трясся всем телом от холода и курил. Вообще-то он ненавидел эту пагубную привычку, считал это уделом растерянных и неуверенных в себе людей, прикрывающихся дымом от собеседника и действительности. И сам даже не пробовал никогда затянуться. Но несколько дней назад, когда в его жизнь снова ворвалась Вика, он закурил. И произошло это так естественно, так умело, будто он с пеленок только этим и занимался.

Она вышла на балкон, закурила. И протянула ему сигарету после двух глубоких затяжек. Он принял и в точности повторил ее действия. Потом была еще одна сигарета. И еще одна. Во рту было гадко, в горле першило, а глаза слезились. Но голова уже так не гудела от мыслей. И страх немного притупился.

– Действие никотина, – пояснила она тогда и потащила его в постель.

И вот уже несколько дней они оттуда не вылезают. Ходят на кухню чего-нибудь перекусить. Курят на балконе, тесно прижимаясь друг к другу, а потом снова лезут в койку.

Если честно, то на утро вчерашнего дня Грише это немного начало надоедать. Не Вика, нет. Она была потрясающей. Горячей, жадной, красивой очень. Ему начало надоедать однообразие. И он даже начал подумывать о том, чтобы выбраться в город. Закупить продуктов. Сходить в кино или в интернет-кафе. Перекинуться со знакомыми ребятами последними новостями. Вернуться домой и немного поработать. Ну а вечером можно было снова заняться любовью. Он озвучил свои желания Вике. Она отреагировала спокойно. Правда, сама выходить никуда не собиралась. Но и ему не запрещала. И Гриша, приняв душ, начал собираться.

И тут позвонила мать. И все страхи, перечеркнувшие его жизнь крест-накрест черным, вернулись.

Вика рыдала и причитала без конца, что ее непременно найдут, что с ней сделают то же, что и с Денисом, и с Гришиным дядькой. Она так громко причитала, что Грише даже пришлось дать ей пощечину.

– Заткнись, поняла?! – прошипел он, низко склоняясь над ее мокрым лицом. – Заткнись, если не хочешь, чтобы менты пришли сюда прямо сейчас!

– А они придут?! Сюда?! – Она задохнулась от ужаса и закрыла рот ладонью.

Конечно, они придут. Это вопрос времени.

Мать сказала, что не выдаст его адреса. Что прикинется дурочкой и поводит их за нос так долго, насколько это возможно. Но!

Но квартира оформлена на Гришу. Как только они поймут, что в нем есть для них какой-то интерес, они в два щелчка найдут его адрес в Госреестре. И явятся сюда наглой толпой и станут рыться в его вещах, в памяти его компьютера.

Конечно, они ничего не найдут. Гриша уничтожил все, что указывало бы на его знакомство с Денисом и на их тайный сговор. Их никогда не видели вместе. Дэн приходил к нему на квартиру почти тайно. Да, та левая симка, что была у Дениса, могла быть обнаружена полицией. И там могли быть звонки на Гришин номер. И что? Разве это запрещено законодательством? Нет.

Его участие недоказуемо. Проблема только в Вике. Она может все испортить. Ее присутствие с ним рядом это как бомба с часовым механизмом.

Денис, идиот, разболтал ей все, пока катался с ней неделю по городу. И если ее арестуют, а ее арестуют, она выложит им все. В конце концов, она ведь всего лишь пострадавшая. Зачем ей лишние проблемы. Надо ее…

Надо ее убрать куда-нибудь подальше.

Гриша ткнул окурок в пепельницу, стоявшую на полу. Распахнул створку балконной рамы. Подышал открытым ртом, избавляя легкие от остатков табачного дыма. И пошел в комнату.

Вика валялась на диване перед телевизором, укутавшись в одеяло, как в кокон.

Гриша неодобрительно покосился на хвост одеяла на полу, по которому она еще пару дней назад маршировала в уличной обуви. Но промолчал.

– Собирайся, – приказал он ей тоном, которого даже сам от себя не ожидал.

– Куда? Я никуда не хочу. На улице скверно. Холодно, – заныла Вика, зарываясь лицом в одеяло.

– Надо бежать.

Гриша встал рядом с диваном, поднял одеяло с пола, швырнул его на диванное сиденье, прошипел:

– Что ты, как свинья, Вика.

– Отстань.

Она широко зевнула. Резко села прямо на диване и назло ему сбросила одеяло на пол. Она была совершенно голой. Ее кожа была красивой, загорелой, без единой белой полоски от купальника. Где она так ухитрилась загореть, Вика ему не призналась.

– Чего такой нервный, Гриша? Дядюшку жалеешь? Или по Дэну убиваешься? – произнесла она с противной ухмылкой и закинула нога на ногу. – Или шкурку свою сберечь пытаешься? Так? Доказать никто ничего не сможет. Никто ничего не знает. Только ты, но ты против себя свидетельствовать не станешь. Дэн, но он теперь мертв. И… И я! И именно поэтому ты сейчас, придумав странные предлоги, хочешь выставить меня из квартиры. Посреди ночи. А вот… А вот фиг тебе, айтишник! Фигушки!

Ее изящная рука, которую он еще два дня назад целовал с упоением, сунула ему под нос комбинацию из трех пальцев. Маленькая грудь ощетинилась сосками, кожа покрылась мурашками. И Грише вдруг стало ее очень жалко. И себя, и ее.

– Мы заложники ситуации, Вика, – произнес он с горечью, сел с ней рядом, притянул к себе за плечи. – Ты ни при чем, но на твоей тачке убили Дэна. Попробуй докажи, что не ты была за рулем! Я сходил к дядьке по просьбе Дэна – и того теперь нет в живых. Из-за этого ли, нет, не знаю.

– А может, так совпало? – тихо предположила Вика, укладывая ему голову на плечо, шмыгнула носиком. – Может цацки Дэна не при делах?

– Может, да, а может, и нет. – Гриша провел пальцем вдоль ее позвоночника. – Будем сидеть и гадать? И ждать, пока они придут за нами?

– Кто они? – Ее голос дрогнул, кожа снова стала шершавой от мурашек.

– Убийцы, Вика. Только их я боюсь. А полиция… А что они имеют против нас? Ничего. А вот те, кто такую жесть творит… Они не остановятся. И поэтому нам надо бежать.

«Нам» – выскочило само собой. Он ни о чем таком и не думал еще десять минут назад, просто хотел от Вики быстрее избавиться. Хотел, чтобы она просто ушла в ночь и больше никогда не появлялась в его жизни. И потом чтобы наступило полное забвение. Не было ничего. Не было никакого готовящегося ограбления. Не было Дэна с его нелепой идеей сотворить невозможное. Не было Вики, взявшейся Дэну помогать, когда он напортачил. Все! Забыто!

Но когда Гриша взялся проговаривать все вслух, он вдруг понял: не выйдет у него соскочить. Ни черта не выйдет. И если полицию ему еще удастся обмануть и свести свое участие во всем этом дерьме до минимума, то против бандитов он не выстоит.

Его раздавят, как скорлупку. Его уничтожат.

– Надо бежать, Вика. Собирайся.

Гриша вскочил с дивана и пошел в спальню за дорожными сумками. Достал из шкафа обе. Принялся забивать теплыми вещами. Вика ушла в ванную. Он услышал шум воды. Выхватывая с полки очередной теплый джемпер, вдруг подумал, что у Вики с собой совсем нет вещей. Она прибежала к нему посреди ночи в чем была. И добавил ко всем своим вещам еще пару спортивных штанов и футболок, ставших ему тесными. На первое время сгодится. Потом они что-нибудь придумают.