приема. Или собрались свою железную дорогу строить. А так — просто крупный элемент рельефа.

Ангар не склад, конечно. В том смысле что не был использован для хранения ценностей российских железных дорог. Рабочее помещение. Зато гигантское.

Разделившись и освещая себе путь фонарями (Виталий тоже влез и топтался за мной), нашли множество поддонов (считаем как дрова и стройматериал), стопку пыльных досок, работоспособный электрический погрузчик (я таким управлять не умею, но включил, работает), аккуратные стопки тротуарной плитки, небольшой речной моторный катер на специально обученных опорах (откуда тут чёртов катер?), стеллаж с осветительными приборами, бочки с застывшей краской (я испачкался, пока открывал), ещё бочки — с неизвестным содержимым (наверное, олифа), цемент, пара действующих (наверное) компрессоров на колесиках, дизельный генератор на колесном ходу (слишком большой, не утащить). Пустые пятитонные пластиковые каркасные емкости для воды, огромная стопка бессмысленных пластин металла сложной формы, пыльных, неопределенного цвета (если бы собрать этот пазл, было бы понятно, что за хрень). А ещё коробки, ящики, коробочки и прочие контейнеры. Открытие и нет, сваленные и стоящие в определенном порядке. Пыльные и грязные. В громадной подсобке на столах сложены инструменты, назначение многих — туманно. Всё же железные дороги, это такое государство в государстве. Отдельная цивилизация.

Настоящая находка — нашлемные фонари, мощные и много. А ещё обычные, носимые как саквояжи, аккумуляторные, можно будет заряжать. Ммммм. Лепота. Некоторые даже ярко светят.

Одежда, грязная, но теплая. В подсобке работяги раздевались, были шкафчики, тут же обшаренные Виталием, причем он неизвестным греческой науке способом отыскал в одном из ящиков коробок с бутербродами и полбутылки портвейна «три топора», тут же пытался поделить между нами, когда отказались — принялся их осторожно поглощать.

— Виталий?

— Мммм?

— Знаете, хотел бы вас назначить директором вокзала. Вы были когда-нибудь директором?

— М? Представьте себе, имел честь, в девяносто четвертом являлся директором торгового предприятия «Оптсцетторг». В Твери. Мои друзья даже предупредили меня, когда пришла пора скрываться от налоговой полиции. Мы там не все налоги оплатили. Мда. Я тогда в религию ударился, был у нас под Пятигорском один монастырь, стал там трудником. Судя по тому, что впоследствии милиция меня неоднократно арестовывала, ругала и отпускала, у налоговой больше ко мне нет претензий, так что моё директорство вполне реабилитировано.

— Выходит, опыт есть. Согласны?

— Какое мне назначено жалование?

— Сорок целковых в год, и мы вас за это будем кормить. Плюсом к печке и углю.

— Уууу… Провизия и обогрев. Заманчиво. Прибавьте к этому горячительное и я в вашем распоряжении. Кстати, вы просили вспоминать что-то полезное? Тут возле входа стоял трактор.

— Снаружи?

— На путях близ ворот. На платформе. Такой модный, яркий, как у капиталистов принято, колес восемь штук.

— Восемь это много. Запасные, наверное? Какого цвета?

— Ярко-зеленый, как жучок. Я бы сказал, что это Тэ — сто пятьдесят, как у дяди Лёни в деревне, но не он.

— Скорей всего «Клаас», если колеса красные, цвета их. Или «Джон Дир». Тогда желтые. Ладно, спасибо что сказали, но у нас есть техника на одном заводе, только толку от неё — ноль. Так что по поводу директорства? Разместитесь в номерах — в подвале вокзала. Уголь есть. Уйдем, вернемся как можно скорее, еды принесем. Будем раскапывать уголь, он нужен для лагеря, вы будете приглядывать за обстановкой. Договоренность такая. Вокзал держите закрытым, чтобы гости не нагрянули. От собак запирайтесь, от гопников бегите через свой черный ход и прячьтесь в том старом подвале. Рации вам не оставлю, не уверен, что вы умеете ей пользоваться, да и дефицит. Договорились?

Поскольку день только разгорался, решил попробовать «пробить» выход через дверцу, встроенную в одни из гигантских ворот (только за счет того, что она открывалась внутрь).

Копать снизу вверх это как минимум — оригинально. Снег грузили прямо возле входа. Он был плотный, так что отрубал лопатой кубик, передавал парням, потом следующий и так далее. Через час эта идея уже не казалась такой светлой. Получалась сомнительная кротовья нора, которая привела к ближайшим путям и тому самому трактору. Колеса красные. Клаас (в мою копилку бессмысленной информации).

Используя платформу как условную «ступеньку», начали пробивать вверх. Более или менее получилось, но этот туннель, в отличие от простого, открытого сверху спуска к вокзалу, эдакой наклонной траншеи — меня категорически не устраивал. Слой снега в любой момент рухнет и поминай как звали.

Время — двенадцать десять. Переглянулись, попрощались с директором Виталием, пошли налегке домой, то есть — на базу. Надо будет внутри вокзала соорудить надпись (из запасов автомастерской имелись баллончики с автомобильной краской) про принадлежность/собственность станции к нашему лагерю.

Наш свежеоставленный директор просил возвращаться поскорее и твердил под нос, чтобы запомнить, что он теперь представитель лагеря имени Фрунзе.

По дороге обратно пересекли целую трассу из здоровенных и поменьше разлапистых копытных следов. Коровы? Да нет, это должен быть дикий зверь. Ну, копытные — не хищники, преследовать не станут.

* * *

Вечер.

Лицо пылает, согретое огнем «Капиталиста». Сердце как усталый мотор. Руки слегка дрожат.

Диваны, собранные полукругом вокруг печи с открытым «забралом». Чай с травами. Водка «Русский стандарт» в пластиковых стаканчиках, по большому бутерброду на одного бойца.

Кроме Иваныча, только мы. Комендант крутит в руках кусочек угля.

— Неплохо. Давай посчитаем.

Достает потертый блокнот с золотой тесьмой и коротенькой перламутровой ручкой.

— Итак. Допустим мы израсходуем в Капиталисте десять вёдер угля за сутки. В мороз. Прибавим отопление внешнего и внутреннего поста — ещё около двух. Итого двенадцать. Баню и прочие штуки проигнорируем, покроем за счет дров. Теперь. Август считает, что зима продлится тысячу шестьсот дней. Хотя потом сам же открещивается от своих слов, но пиздабольство в планировании не помощник, возьмём за основу эту твердую цифру.

Сколько весит ведро угля? Уголь тяжелый, но заполняет не весь объем. Возьмем для простоты расчетов десять кэгэ. В сутки наша потребность сто двадцать. Перемножаем на количество дней. Где калькулятор… Ага. Получаем сто девяносто два тонны. Условно говоря такая у нас потребность на всю зиму. Откуда мы жратвы возьмём, боюсь даже предположить.

Возвращаемся к углю. Грузоподъемность полувагона, то есть — открытого, насколько нам рассказывали в институте — семьдесят одна тонна. Значит, примерно три вагона согреют нас на всю зиму. Больше — лучше.

— Математика — мать наук, — ответил я, несколько придавленный к земле этими фактами. — Остается самая малость, придумать как доставить чёртов уголь в наш закрома.

— Место под хранение я расчищу. Угольный склад отдельно от жилья, делится металлом на секции-квадраты для защиты от пожара. В дальнем краю цеха соорудим. Доставить? Снова считаем. Если на волокушу из капота ЗИЛа погрузить триста кэгэ. Тут снова калькулятор нужен. Пу-пу-пу. Шестьсот сорок ходок. Если организовать допустим шесть бригад и работать каждый день…

— Нас гопари бахнут. Или погода. Нет у нас ста дней или в таком духе. Август много болтает, но он прав в одном, сейчас формальное лето, то есть ещё тепло. Сравнительно. Настанет зима внутри зимы, придёт декабрь, мы взвоем при минус семидесяти. И все взвоют. Не получится у нас побегать с волокушами. К тому же мы круты пока про это место не вызнали остальные, а мы своими караванами шоссе протопчем. Парни тёти Оксаны нас обязательно прижучат. Нам пока просто везло. Не считая пары трупов. Царство небесное Аязу!

— Критикуешь, предлагай! — мягко, но веско возразил Иваныч и ткнул для убедительности в мою стороны ручкой.

Я развел руками. Он, в сущности, прав. Есть уголь — уже хорошо.

— В любом случае нужно набирать ещё две команды сталкеров. Давно пора. Студенты постоянно канючат, посмотрев какими орлами вы возвращаетесь. Тебя, Хакаса и Сёгуна поставим во главе новых троек.

— Не будем разбивать нашу бравую тройку. Кинь клич, пусть формируют ещё три группы по три, учить будем в поле, сразу всю толпу. Алкаша того возьми, то есть Бармена.

— Как скажешь. Хоть Бетмена. Огнестрельного на всех не хватит.

— Пусть отвыкают. Оружие нужнее базе, если гопари придут. Вооружение: