Катя изучила чек. С виду – ничего странного. «Где же тогда искать подсказку?» Она даже проверила мелочь, полученную на сдачу, но пятаки и рубли выглядели как обыкновенные монетки. Отчаяние и досада натолкнули Катю на совершенно сумасшедшую идею. Слова сами собой сорвались с губ:

– Простите.

Кассирша, и без того наблюдавшая за Катей с удивлением, изумилась еще больше. Она нервно одернула жилетку, как бы говоря: «Только попробуй сделать возврат!» Но на этот раз профессиональное чутье кассиршу подвело.

– У вас, случайно, нет томика со стихами Пушкина?

– В магазине нет книжного отдела, – ответила кассирша, косясь на оттопыренный карман покупательницы, из которого торчало манго. Ну и комплект: томик Пушкина и манго на тарелочке. И все это ранним воскресным утром. Попахивает шизофренией.

– Не в продаже, а у вас лично. Старого, потрепанного издания, – продолжала допытываться Катя. С каждым ее словом удивление все больше искажало лицо кассирши: вначале она вскинула брови, потом нахмурила их, затем снова подняла, выпучив глаза.

– Н-н-нет, – заикаясь, сказала кассирша, судя по напряженной позе, готовая в любую секунду вызвать охранника или санитаров.

– Извините, – буркнула Катя, растеряв весь энтузиазм, и бросилась прочь, придерживая рукой манго, которое так и норовило выпрыгнуть из кармана.

Раньше она никогда не краснела от стыда, но в дверном стекле Катя увидела испуганную девушку, чьи щеки пылали, как у лыжника-марафонца. Она ругала себя за свою глупость, с каждым шагом придумывая новые определения. На «чокнутой» дошла до автобусной остановки и переключила свой гнев на Ника. По дороге домой она воображала предстоящий разговор и выбирала слова, чтобы точно описать, насколько она разгневана. Но когда Катя оказалась возле компьютерного стола, фразы забылись. Все, что она смогла придумать, уместилось в одной короткой строчке:

– Ты лжец!

Ответ появился сразу, как будто Ник сидел и терпеливо ждал ее возвращения:

– Чем я заслужил такое оскорбление?

– Ты зачем соврал про подсказки? – набрала она, гневно стуча пальцами по клавиатуре.

– А я разве врал? Наоборот, предельно честно написал, что никаких подсказок от меня не дождешься! Можешь даже проверить, я не стал удалять наш разговор.

– Ты отправил меня в магазин за этим дурацким манго, пообещав дать подсказку!

– Ничего подобного. Я лишь спросил, хочешь ли ты подсказку, а потом предложил купить манго. Это были невзаимосвязанные фразы. Их последовательность случайна.

– Ты издеваешься? Зачем мне было тащиться в шесть часов утра за манго?

– Сама писала, что очень любишь манго, а его вкус ассоциируется с детством. Мне показалось, что приятные воспоминания приободрят тебя.

– Где это я тебе такое писала?!

– В прошлогоднем блокноте. Я же предупреждал, что могу читать любые твои записи.

– Ты мало того, что обманул меня, так еще и в моих личных записях копался?!

– Да, я ужасный персонаж. Мерзкий, лживый и подлый. Ты все еще хочешь со мной встретиться?

– Непременно. Чтобы дать тебе подзатыльник!

– Так себе мотивация для встречи с тобой, не находишь?

– Я чувствую себя полной дурой…

– Съешь манго – похудеешь.

– Твой каламбур отвратителен!

– Тогда я пошел спать. Не очень умно – будить меня, чтобы давать оценку моему чувству юмора.

– Я была настроена мирно, пока ты меня не обманул.

– Если нацепить на крокодила ошейник, от этого он не станет домашним питомцем.

– Ах вот как? Ты у меня сейчас допросишься!

– Боюсь-боюсь.

Катя злобно хихикнула, как ведьма над котлом с опасным зельем, грозившим убить все человечество. Она взмахнула руками и обрушила их на клавиатуру, громко выстукивая:

Ник лениво потянулся и зашаркал в ванную. Дверь открылась с протяжным скрипом – кажется, все предметы в квартире старались нанести вред его тонкому слуху. Ник склонился над раковиной, умылся и почистил зубы, которые свело от ледяной воды (горячую в очередной раз отключили). Потом, шаря рукой в воздухе, попытался нащупать полотенце. Где оно, черт возьми? Ник поднял голову и со всего маху ударился о полку, прикрученную под зеркалом. Полка подскочила, вытряхивая на обидчика свое содержимое.

Он растерянно уставился на раковину: теперь там лежали разные пузырьки и тюбики во главе с пузатой пластиковой бутылкой, украшенной этикеткой «Соль для ванны с запахом манго». Ник почесал ушибленное место и скривился от боли.

Торжествуя, Катя поставила точку. Реакция последовала незамедлительно – курсор выгнулся дугой, бешено запульсировал и сорвался с места, выплевывая буквы:

– Эй, за что? Да еще и пузырьком с солью для ванны! Откуда он в нашей квартире?

– А ты любишь принимать ванну с этой парфюмерной эссенцией! – огрызнулась Катя, довольная своей изобретательностью. Пусть она сама не могла отвесить наглому персонажу подзатыльник, но полочка в ванной сделала это весьма искусно.

– В следующий раз вообще меня под машину бросишь? – было очевидно, что Ник обиделся.

– Теперь мы квиты, – написала Катя, проигнорировав вопрос Ника. Ему и без того хватит, можно было обойтись без машины.

– Пойду лед приложу, – вместо прощания выдал Ник, и курсор тут же вернулся к своим обычным форме и ритму.

Катя еще несколько минут просидела перед монитором, ожидая возвращения Ника, а потом щелкнула кнопкой, переводя компьютер в спящий режим. Когда экран погас, она почувствовала усталость, словно всю ночь разгружала вагоны. Переползла со стула на диван и удобно устроилась на подушке. Закрыла глаза и задумалась: у нее есть подсказка, манго и обиженный Ник с шишкой на темечке. Грустная компания для воскресенья, но это куда лучше, чем никого.

Глава 12

Пыльные вещи

Когда все мечтали продлить выходные, Катя смиренно ожидала понедельника. Ее жизнь состояла из пунктиров: длинная линия рабочих будней, прерванная точками выходных. И ничего более – ни заковырки, ни помарки, ни лихо закрученной запятой.

Жизнь Дарьи, судя по ее рассказам о выходных, была разнообразнее и ярче. О таком можно тараторить до обеда без умолку, что Дарья и делала.

Катя по привычке заняла оборонительную позицию за монитором и отстреливалась редкими односложными ответами. Коллега замолчала лишь к обеду, когда электрический чайник, бурлящий на тумбочке в углу, предупредительно щелкнул. Этот щелчок был подобен выстрелу, убившему в Дарье болтушку.

Насладиться минутами тишины Кате не удалось – в дверном проеме нарисовался сияющий Шурик: улыбка от уха до уха, а вместо привычной, пресловутой клетчатой рубашки – новенький джемпер темно-зеленого цвета. Волосы, вечно торчащие в разные стороны, сегодня были аккуратно зачесаны набок, завершая образ элегантного джентльмена. Вылитый фермер, который в кои-то веки выбрался в город, а потому облачился в свой лучший наряд.

Шурик негромко поприветствовал обитательниц кабинета и тихо спросил у Кати:

– Разрешишь пригласить тебя на обед?

Немедля она кивнула, сама не зная, что заставило ее принять такое опрометчивое решение: желание составить Шурику компанию или стремление сбежать от жужжащей Дарьи. Пока Катя собиралась, переобуваясь в ботинки и утепляясь пуховиком, знаток криминальных новостей успела наградить Шурика прозвищем Алекс, поинтересоваться о претендентах на место уволенной Ирки и даже заказать пачку крекеров, о которых кричала вслед удаляющейся парочке.

– Редкостная балаболка, – пробубнил Шурик в коридоре.

Катя хихикнула, поразившись не определению, которым Шурик наградил Дарью, а тем фактом, что он впервые позволил себе подобным образом отозваться о человеке. Ей он всегда казался добрым, наивным пареньком, который ко всем относился с любовью и терпимо. Слышать от него подобное замечание было непривычно.

«Возможно, дело в новом джемпере? Вдруг характер человека и впрямь зависит от одежды… Да весь Иркин гардероб это подтверждает!»

– Ей нужно работать диктором, – выдержав паузу, сказала Катя с полуулыбкой. В этот момент ей почему-то захотелось защитить Дарью и найти в ее феноменальной разговорчивости нечто положительное.

– Хотя статьи о криминальных происшествиях у нее получаются годными, – заметил Шурик, восстанавливая справедливость, а Катя лишь согласно кивнула.

Обсуждать Дарью больше