— Хочу…хочу, чтобы ты целовал меня, Дамиан…хочу, чтобы любил меня.

Не знаю зачем, но я все это вторила шепотом ему в губы, прерываясь и целуя его снова. Я ослепла, я просто стала невменяемой от страсти. И больше не хотела ничего контролировать. Хочу его получить. Хочу хотя бы один раз узнать, что такое быть в его объятиях. Хочу стать с ним женщиной… И мне даже плевать, что он может это понять. Понять, что я девственница…мне плевать даже на это. Я больше не могу. Я ЖИТЬ хочу. Я. Кейтлин Грант. Хочу жить!

Перетянул меня за ягодицы к себе на колени, приподнимая вверх, обвивая свой торс моими голыми ногами. И я совсем ничего не понимаю. Сумасшедшая, трясущаяся от страсти девчонка. Через тоненькую ткань трусиков ощущаю его твердый член под жесткой тканью джинсовых штанов.

Как мало нас отделяет от того, чтобы стать единым целым. Мне жизненно необходимо это знать…знать, как это — впустить его плоть внутрь себя, быть наполненной именно им.

Если Дамиан возьмет меня прямо сейчас…О… Боже…я…не вынесу этого безумия. Мне страшно, но я слишком его хочу, я лишком безрассудна в эту секунду, слишком пьяна. И мы оба тяжело дышим. Я и Керук. Словно оба задыхаемся. И мне необходим его рот, мне необходимо ощущать, как он терзает мои губы, впиваться в его затылок и целовать самой снова и снова, сжимать его лицо ладонями, притягивая к себе еще ближе, если это вообще возможно. Я словно голодный зверь, и мне всего мало. Я трусь о его эрекцию, я трусь о нее как ненормальная, и меня всю трясет в первобытном голоде.

Мужские руки задирают мою юбку вверх, на талию. Скользят по ягодицам, по бедрам, затем между нашими телами. И сквозь влажную ткань трусиков я чувствую его пальцы. Застонала, закатывая глаза и запрокидывая голову. Только пусть не останавливается, пусть это длится целую вечность.

Это цунами сумасшествия…со мной никогда не происходило ничего подобного. И эти его поцелуи голодные, адские, болезненные. Они похожи на укусы. До боли, до синяков, до следов на коже. Его широко раскрытый рот сжирает мою плоть, касаясь шеи, плеч, и я, запрокидывая голову, выгибаюсь назад, чтобы ощутить этот рот на своей груди, ощутить, как прикусывает соски через ткань кофточки, и я уже не сдерживаясь кричу, сжимая его голову обеими руками, притягивая к себе.

Весь мир вращается перед закрытыми глазами…я падаю в пропасть под жадное проникновение мужских пальцев за ткань трусиков. Уверенно, властно. Желание оттолкнуть сцепилось с адским желанием испытать, и вся кровь приливает к лицу…хочу ощутить его ласки, хочу знать, каким он может быть в страсти. Хочу ощутить все, что он может дать мне…этот взрослый мужчина.

Сильные, наглые пальцы почти внутри, они гладят у самого края, и я, тяжело дыша, стону ему в губы, приоткрывая пьяные глаза, чтобы посмотреть в его лицо, заострившееся от страсти с ярко-алыми искусанными мною губами. Какой он красивый…боже мой, какой же он красивый сейчас, когда весь трясется вместе со мной. От бешеного возбуждения у меня болели даже кости…я никогда еще не ощущала в такой мере желание отдаться мужчине.

— Нельзя, — шевелятся его губы.

Я разбираю это слово по слогам и со злобной жадностью впиваюсь в них, кусая до крови. Изгибаюсь и трусь бедрами о ласкающую руку. Зажимает меня сильнее, и я срываюсь на тихие жалобные стоны. Дамиан опускается к моей шее, к вырезу на кофте, снова к груди и тянет зубами тонкую ткань вниз, обнажая ноющие соски, впиваясь в них горячим ртом по-очереди, засасывая глубоко и очень сильно, так, чтоб у меня от возбуждения заболел низ живота, и я ощутила, как теку ему на пальцы. Сжала его шею руками, прижимая к своей груди. Так бесстыже, так откровенно. Я слишком пьяна, чтобы понимать, что делаю. Меня просто уносит от первобытного желания отдаться ему.

— Возьми меня… — в пустоту и тишину, — пожалуйста, Дамиан. Хочу, чтобы ты сделал это сегодня, хочу, чтобы стал моим мужчиной.

От разрывающего меня желания по щекам потекли слезы, и я снова обхватываю его лицо, притягивая к себе, шепчу так, чтобы он увидел.

— Возьми меня…

Какие же затуманенные у него глаза, они настолько же безумны, как и мои, они черны и напоминают мне самую запретную и сладострастную тьму. Он еще не вошел в меня даже пальцами. Они гладят у самого входа, они дразнят и мучают…А сам он замер. Боже, как же я хотела его. Сейчас. Прямо здесь и в эту секунду. Хотела заняться с ним самым диким и адским сексом. Отдать ему все, что кипит внутри меня.

— Нет… — одними губами, так, чтобы я протрезвела, так, чтобы увидела это проклятое нет и сошла с ума окончательно.

— Нет?

Отталкивая его руки, сдавливая запястья и чувствуя, как меня всю трясет, как рыдания взрываются внутри вместе с дичайшей злостью и разочарованием.

— Нет? Тогда я…пря…мо…сей…час…пой…ду и…трах…ну Стива. ТРАХНУ ЕГО, ОТТРАХАЮ, ПОНЯЛ? СТАНУ НА КОЛЕНИ И ОТСОСУ У НЕГО!

Именно это сказала бы ТА Кейти. Она же шлюха, ее можно отталкивать, швырять, презирать! Вот я и стану ею. Вернусь в эту сраную таверну и отдамся Стивену. Или кому-то еще, кому угодно, лишь бы этот…не возомнил себя.

— ПО-НЯЛ? ОТВАЛИ!

С яростью толкнула Керука в плечи, соскакивая с его колен, распахивая дверь машины и выбегая наружу.

— Ублюдок! Ненавижу тебя! Ненаввижуууууу!

И шага не успела сделать, как меня схватили, сдавили обеими руками и швырнули на капот.

Попыталась вырваться, внутри вспышка дичайшей радости и паники. И эти эмоции настолько яркие, что у меня жжет от них внутренности. И в голове больше ничего не осталось. Все мысли растворились в тумане наваждения. Смотрела на одичавшего Керука с адскими искрами в черных глазах, на звериный оскал рта и вскрикнула, когда он обрушился на меня, сдавливая в объятиях и наваливаясь на меня всем своим телом.

— А как же твое нет? Как же твое гребаное нет? — шепчу ему в лицо, зная, что он смотрит, зная, что читает по моим губам… Господи, как же невыносимо сладко от него пахнет мужчиной, сексом, животной похотью. Я же с ума от него схожу…что он сделал со мной?

Наклонился и сам втянул запах моих волос, а я задыхаюсь так, что у меня грудь ходуном ходит и сердце трясется где-то в горле. И мне нужно дышать им, мне нужно втягивать его мускусный запах и сходить с ума еще больше.

Он жадно впился в мой рот, проникая в него языком, жёстко, властно выстанывая мне в губы гортанное «ммммм», а потом втянул мой язык, словно выпивая мое дыхание, невольно застонала в ответ, притягивая ещё ближе за затылок. Жадные пальцы быстро и лихорадочно задирают кофту вверх, и мои соски становятся твердыми, как камушки, под тонкой материей, скользят по его груди, по его жесткой хлопковой рубашке в крупную клетку. Мои руки цепляются за пуговицы, дерзко и быстро срывают их. Сдернув рубашку с плеч, проникла под нее, жадно впиваясь в сильную спину и застонала Дамиану в губы. Мне казалось, я сейчас похожа на голодное, обезумевшее животное. Я настолько желала его тела, что мне казалось, я схожу с ума.