– Только попробуй – я тебя так вздую! Хорошим крепким прутом. Разложу на письменном столе у себя в кабинете и вздую.

Румянец ее стал багровым, хотя она и понимала, что он шутит.

– Я вам не английский школьник!

– Ну конечно, нет. Английский школьник умел бы кататься на коньках.

Действуя ловко и умело, он застегнул все пряжки и ремешки и вставил маленький штырек в каблук ее туфли. Один конек прилажен. Он бесцеремонно сбросил ее ногу на снег.

– Пожалуйте вторую ногу, сэр, – сказал он. Сильвия протянула правую ногу, стараясь, чтобы он не заметил, как неровно она дышит, как жжет ее пламя чувственности. Он проворно приладил второй конек, затем уселся рядом с ней.

Она терла свои лодыжки, пытаясь изгнать из них воспоминание о его прикосновениях, а он между тем пристегнул коньки и себе, быстро и умело. Затем встал.

– Ну вот, – произнес он. – Теперь – на лед!

Жар собрался у нее где-то под ложечкой. Ее глаза видели его одного. Если б она только протянула руку, то могла бы коснуться его руки, прочувствовать манящую крепость его пальцев.

Дав шагнул один на замерзшую поверхность канала. И сразу же оказался далеко. Он легко скользил по льду, отталкиваясь поочередно то одной, то другой ногой. Приблудный пес сразу же кинулся вслед за ним. Сильвия смотрела на мужчину и собаку. Тоска сжимала ее сердце. Если бы она не согласилась на затею с переодеванием в мужское платье, если бы она просто завлекла его, как ей случалось завлекать мужчин в Париже, в Вене...

Однако впервые в жизни она бы не смогла соблазнить мужчину бесчестно.

Дав наклонился зачерпнуть рукой снега. Когда пес заскользил возле самых его ног и принялся тявкать, он слепил снежок и бросил в него. Пес умчался. Дав развернулся, сделав маленький круг, и, наклоняясь вперед, покатил обратно. Пес же исчез в тумане на дальнем конце канала.

– Как, сэр? – воскликнул он. – Вы даже еще и не попытались встать?

– Я все думаю о вашей обещанной взбучке, сэр, – ответила она. – По-моему, не стоит мне рисковать. Что, если я сломаю обе ноги и оба запястья?

– Тогда я скормлю никчемный обрубок, в который ты превратишься, вот этой дворняге. Пошли! – Он подставил ей руку. – Цепляйся за мой рукав.

Четверо мужчин постарше прокатили мимо. Мужчины ехали парами, держась под руки, как участники церковной процессии. На дальнем конце канала мальчишки, уцепившись за фалды курточек друг друга, катили, визжа от радости, неровной цепью.

– Никого рядом нет, и некому стать свидетелем твоего унижения, – сообщил Дав. – И если ты даже не попробуешь, я все равно тебя выпорю.

Она схватилась за его рукав и встала. Пользуясь его поддержкой, она сумела выйти на лед.

– А что, если я свалюсь и ничего себе не сломаю?

– Пять ударов розгой по мягкому месту за каждое падение, мистер Уайт, – прогремел Дав. – Нагну на свой стол как школяра, фалды на уши, штаны...

Ее ноги вдруг выскользнули из-под нее. Она отчаянно вцепилась в его камзол, но рука его уже лежала на ее спине и поддерживала.

– Если ты умеешь ходить, то умеешь и кататься на коньках, – проговорил он. – Вот так: сначала одной ногой, затем другой.

Сильвия попыталась двигаться как он, повторяя движение за движением. Дав катил себе и катил вперед, надежно держа ее рядом, и наконец она поняла, как держать равновесие. Раз... два. Раз... два.

– А все же не удастся вам, – заговорила она, задыхаясь, – меня выпороть. Ведь я никак не могу свалиться, когда вы меня так поддерживаете, верно?

Он взглянул на нее сверху вниз.

– Посмотрим, посмотрим. Готов совершить небольшой поворот? Направо, например?

Ноги ее стали отчаянно расползаться, когда он начал поворачивать ее по небольшой дуге. Коньки заносило, ноги не слушались, но он поддерживал ее, пока она снова не почувствовала себя твердо на льду.

– Вот сейчас вы едва не получили свой шанс, – вымолвила она.

– Какой шанс?

– Испробовать вашу розгу на моем заду. Его губы придвинулись к самому ее уху:

– Увы, ни разу в жизни я не порол слуг. Зачем же начинать сейчас? Давайте же кататься, сэр, как два послушных пони в упряжке.

Перед ними расстилался серый лед, исчерченный белыми следами коньков, похожими на детские-каракули. Деревья высились безмолвными группами. Снег сверкал сквозь светящийся туман, словно припорошенный крошечными бриллиантами. Мягкое, медлительное скольжение сквозь морозную ночь таило в себе захватывающее очарование.

Она теперь спокойно относилась к тому, что рука Дава обнимает ее за талию, а ее собственная ладонь сжимает запястье его другой руки. Кровь теплым веселым потоком бежала по жилам. Бледное сияние лунного света делало воздух опьяняющим.

– Тут все так... сказочно, будто удалось заглянуть одним глазком в таинственную страну фей, – заметила она.

– То есть туда, куда мы, бедные смертные, попадаем обычно в заколдованном состоянии? – На морозном воздухе щеки его раскраснелись, глаза казались бездонными.

– Я-то точно нахожусь под действием какого-то волшебства, – заверила она, – иначе бы я растянулся на льду давным-давно.

– Нет, у тебя природный дар, – похвалил Дав. Как ни смешно, но ей стало приятно от его слов.

– Я тут ни при чем. Получается только потому, что вы очень облегчаете мне задачу.

– Чепуха, – ответил он. – Ты тут при всем. Смотри сам! Тоска сжала ее сердце, когда рука его соскользнула с ее талии, но, не нарушая ритма движения и не отпуская ее ни на мгновение, рука спустилась по ее рукаву и крепко взяла за руку, ладонь к ладони.

– Что до меня, – продолжал он, – мои мотивы абсолютно эгоистичные: никогда в жизни я еще не испытывал такого веселья!

Так и сияя от радостного возбуждения, он завернул ее по еще одной небольшой дуге. Сильвия благополучно въехала в поворот, чувствуя тепло его ладони в своей руке, пальцы которой надежно переплетались с его пальцами.

«Никогда в жизни я еще не испытывал такого веселья!» И она тоже! Самое настоящее счастье рвалось из ее души. И радость ее была чистой радостью ребенка.

– Главное здесь – равновесие, как в танцах, – объяснял он.

– Не одно только равновесие, еще гармония...

Неожиданно раздался громкий лай. Бродячий пес выскочил из тумана. И клубком снега, шерсти и виляющего хвоста полетел прямехонько на них. Дав попытался откатить Сильвию в сторону, но пес уже находился в прыжке. Сильвия неловко пыталась совладать с разъезжающимися ногами. Но когда собачье тело со всей силы ударило ее под колени, пальцы Дава выскользнули из ее руки.

Она качнулась слишком сильно назад, а затем, взмахнув руками, повалилась вперед, носом в сугроб, окаймлявший канал.