– Катя, – присел на край кровати, не понимая, что творю.

Кукуха окончательно поехала, и я сжал эрекцию сквозь ткань трусов, прямо как девственник-задрот. Слава богу, она спала, даже не подозревая о продолжении этой блядской ночки.

Приблизился к своей гостье, не в силах перестать любоваться ее обнаженным животом. Вкусная. Вся вкусная. Кровь в висках оглушила. Перед глазами появилась какая-то рябь. Комнату наполнил щелчок резинки боксёров.

Да чтоб тебя…

Я запустил руку в трусы, обхватив уже каменный член. Оху*ть. Дожились. Если Катюша сейчас проснётся, она меня проклянет, а вот я за ночь с ней готов был продать душу…

Стиснул зубы, резкими конвульсивными движениями скользя по стволу, представляя, как вспарываю им нежную девичью плоть. Трахаю быстро и беспощадно.

Как она подмахивает мне, а затем кончает влажно и неистово, сминая простыни в кулачках. Как мы намыливаем друг друга после под душем и уходим на новый медленный раунд. Как она опускается передо мной на колени и принимает все, что я готов ей дать. Как я возвращаю ее в койку, позволяя уснуть на моей груди…

Бл*ть. Кончил с такой силой, что пришлось закусить губу. Весь кулак был полон спермы. Матерясь, я понесся в ванную, скорее смыть следы своей несдержанности. Это, пиздец, товарищи. Полный. И беспросветный. В сознании вновь пронеслось, какой сухой она была… Вся подобралась и дрожала, шмыгая носом.

Охереть, свиданка! Прямо трахайся не хочу…

Вновь покосился на свой не до конца опавший член. Ну и дебил же ты, Алик! Маргинальная личность.

Ей надо бежать от такого, как я. Но как теперь ее отпустить?! Я думать не мог ни о чем другом, кроме ее идеальной задницы. А ещё до дрожи желал, чтобы она меня хотела. Кричала. Стонала, когда я буду наполнять и растягивать ее собой. Чтобы текла только от одного моего прикосновения…

Да, я этого хотел. Хотел до умопомешательства.

Я с трудом открыла слипшиеся веки, занервничав с новой силой, когда сообразила, где нахожусь. Последнее, что собиралась делать – заночевать в квартире Измайлова. Однако в какой-то момент на меня навалилась такая смертельная усталость… От пережитого стресса конечности стали тяжелыми и неподъёмными, будто их залили расплавленным свинцом, и я просто отключилась.

Нужно было скорее ретироваться. А еще набраться душевных сил, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, поэтому сперва я зашла в ванную комнату, открыла кран с ледяной водой и как следует умыла лицо. Так-то лучше. Гораздо лучше.

– Доброе утро. Котенок, – вздрогнула, когда тихий уверенный голос коснулся моей спины.

Резко обернулась и обнаружила Измайлова посреди просторной гостиной за обеденным столом. Он по-царски развалился на массивном стуле из темного дерева, сканируя меня взглядом. Волосы парня были влажными: судя по всему, несколько минут назад он принимал душ. Жаль, не удалось сбежать, пока он наслаждался банными процедурами.

– Я не котенок. – Старалась не пялиться на его обнаженный татуированный торс, поблескивающий от капель влаги. – Да и ты не Юрий Куклачёв.

Алик лишь ухмыльнулся, кивая мне на соседний стул, а затем выдал как ни в чем не бывало:

– Я приготовил нам завтрак. Кофе или чай? – откинулся на спинку стула, скользнув ладонями по скульптурированному прессу.

Я закатила глаза, уже собираясь повернуться к двери, как вдруг сердце начало сокращаться с такой силой, что стало больно дышать… Взгляд остановился на розовой тетради с черной тесьмой, которая лежала у него на коленях.

Нет. Нет. Не может быть.

– Я прочитал, – перехватив мой потерянный взгляд, Алихан уверенно кивнул. – Присаживайся, я думаю, нам есть, что обсудить.

Я судорожно сглотнула, на ватных ногах направляясь к столу. Это было подобно удару в солнечное сплетение: когда казалось, что хуже уже быть не может, Измайлов подкидывал очередную извращенную гадость…

– Ну не смотри на меня так. Поверь, я все про себя знаю.

– И что же ты знаешь? – уставилась в его глаза в ожидании… насмешек? Издевок? Шантажа?

Понятия не имела, каким будет следующий шаг, когда он узнал о самой постыдной странице моей биографии. О моей ошибке. О том, о чем хотелось забыть навсегда.

– Урод. Эгоист. Социопат. Манипулятор. И да, я украл твой дневник. – Измайлов протянул мне дутую серебристую кружку, наполненную свежезаваренным кофе. – В общем… крайне приятный человек. – Уголки его губ поползли вверх.

Этот гад беспечно улыбнулся, делая большой глоток. Я устало пожала плечами, не зная, куда деться под тяжестью его наглого пронизывающего взгляда.

– Навык быть козлом наработан годами, Катя. Увы, других талантов у меня не имеется. Дай угадаю… хочешь сжечь мое фото, приговаривая при этом что-нибудь на латыни?

Этот парень вообще может относиться к чему-нибудь серьезно?!

– Алик, чего ты хочешь?! – я прокашлялась. – Ну, кроме очевидного. Увы, я не смогу тебе этого дать. Я… я… Если ты правда прочитал, то понимаешь, что…

Он как-то странно улыбнулся:

– Знаешь, как давно я уже ни с кем не завтракал? Если не считать моих тараканов, конечно.

– Тебе всё шуточки… – пробормотала я с горечью.

– К жизни вообще не стоит относиться серьезно, Катюша. Просто поверь знатоку.

В глазах Измайлова заплясали смешинки: это отдаленно не было похоже на улыбку, однако даже отблеск радости в его глазах придавал лицу особый шарм.

Некоторое время мы, не произнося ни слова, смотрели друг на друга. Я нервно кусала губу, теребя край салфетки, окончательно потерявшись в этой слишком шикарной квартире. Рядом с ним все было слишком. Опасно, извращенно, неправильно…

Господи, что я вообще тут делаю?!

– Катя… – Алик прищурился, продолжая лениво потягивать кофе, не сводя с меня наглых глаз. Наконец, он вздохнул, будто следующие слова давались ему с огромным трудом: – Я хочу извиниться перед тобой. – Еще один шумный выдох. – Посыпаю голову пеплом – огульно был не прав.

– Что?!

Он издевается или…

– Я хотел поговорить насчёт этого мудака.

Он закусил губу, продолжая бесстыдно изучать меня глазами. Внутри похолодело. Нет, я ни с кем не готова это обсуждать… Только не с ним. Особенно – не с ним.

– Ты прочитал, да? – переспросила с надеждой на отрицательный ответ.

– Да. И я хочу с ним… – он прокашлялся, – пообщаться.

– Алик, эта история осталась в прошлом. А теперь, пожалуйста, отдай мне дневник, и я пойду домой.

Прикрыла глаза, стараясь отделаться от непрошеных воспоминаний, а они никуда не уходили.