её. Появляется лохмато-кучерявое нечто, завывающее осипшей сиреной. Старший, моргая осоловело, тоже выглядывает, озирается по сторонам. Явно не рад увиденному.

Не сдержавшись, выпаливает на повышенных тонах, со слезами в голосе:

– Замолчи! – пихает брата. – Замолчи!

– Стоп! – перехватываю мальчишку за плечо. – Он, наверное, есть хочет.

– Опять он описался! – старший вырывается и толкает мелкого так, что тот вываливается из курточного спальника, лбом прямо на выступ камня.

Я только и успеваю пробормотать:

– Ой, бля…

…Как младший набирает полную грудь воздуха и издаёт рёв настолько отчаянный, что слышно, небось, и в старом городе.

– Твою ж мать!.. – выхватываю из бокового кармана штанов давешний батончик и, рванув обёртку, пихаю под нос мальчишке, аккуратно подгребая его с земли. Ногтями бы не ткнуть случайно, такой мелкий, ещё и выгибается от крика.

Поначалу он не реагирует, только захлёбывается рыданиями. По лицу течёт кровь, и слёзы вперемешку, и всё это выглядит как тотальный пиздец. В качестве розочки на торте – улавливаю из сумрака предсказуемый звук: Ру, влажно хлюпая сломанным носом, принюхивается к запаху крови. Вот только его тут не хватало!

Отношу рыдающего пацана подальше и, сев на камень, пристраиваю на коленях. Тычу ему батончиком в губы. Вскоре мальчишка всхлипывает тише, с недоумением, и смотрит на предмет в моих руках.

– Давай? Это еда, – я изображаю доброжелательную морду. Трудно говорить и одновременно улыбаться, стараясь не показывать зубы. Вполне может быть, что так я выгляжу даже страшнее.

Однако, к моему счастью, мелкий не обращает на меня внимания, заинтересовавшись едой. Принюхивается.

Кошусь на старшего. Я, конечно, понимаю, у них запреты, но если он не позволит брату поесть, то чёрт знает, что вообще будет. Наверное, он тоже это понимает, потому и молчит. Или просто задолбался.

Тем временем мелкий уже уплетает батончик. Вот и славно. Пока он увлечён, я аккуратно, без резких движений, возвращаюсь к рюкзаку, достаю полноценный паёк, жму на разогрев, вскрываю. В ответ на поплывший вокруг аромат тушёнки младший тут же тянет руки к блестящей упаковке. Старший сглатывает голодно, вновь раздаётся громкое бурчание его живота. Вытаскиваю вторую порцию, протягиваю. Поколебавшись, мальчишка всё же подходит ко мне, садится рядом.

Наконец-то тишина. Все жуют. Старший глотает торопливо, чуть не давится. У мелкого сопли под носом пузырятся. И ещё он обмочил мою куртку. Ладно, невелика беда. Зато, пока он увлечён едой, я осторожно протёр лоб от крови, и там оказалась лишь небольшая рана, а не дыра до самого мозга, как я ожидал по его воплям.

Очень хочется и Ру покормить, но сейчас это неразумно: всю еду я отдал детям, восполнить кровопотерю будет нечем. Но зато больше половины тёмного времени уже прошло, мы до сих пор живы. Через несколько часов солнце встанет, прогреет лес, станет вообще хорошо.

Наевшись, дети снова клюют носами, и я выворачиваю куртку наизнанку: с этой стороны она сухая. Подумав, отрезаю рукав, подложу его Эйруину под голову, а то совесть гложет, что слишком мало для него делаю. Убедившись, что в подотчётном мне лагере все в порядке и спят, занимаю своё место на камне.

Воздух остывает всё больше, холод медленно, но верно пробирает до костей, затягивает в сон. Сдавшись, позволяю себе подремать с открытыми глазами, то и дело вздрагивая от громких лесных шорохов. Нужно пользоваться любой возможностью, чтобы восстановить силы, потому что никогда не знаешь, что будет дальше.

Наконец-то светлеет. Красное солнце так и остаётся висеть над горизонтом, судя по траектории его лучей, а вот голубое, заметное сквозь тонкую пелену зелёных облаков, быстро поднимается. Воздух не спешит прогреваться, зато греет осознание, что мы пережили тёмное время. Надеюсь, основные проблемы позади.

Лес оживает, отовсюду раздаются звуки: пощёлкивание и теньканье птиц, стрёкот насекомых, изредка – нечто, похожее на гнусаво-басовитое кваканье.

Пора идти за регистратором.

На всякий случай осмотрев окрестности на предмет следов, выдаю старшему мальчишке флягу с водой, последний протеиновый батончик и указания. Основное лишь одно: не приближаться к Эйруину. Язык так и чешется проинструктировать их побольше, но что могут сделать дети в лесу, если появится хищник или ядовитая змея? А я помочь всё равно не смогу. Думал было их на дерево посадить, но решил, что это даже опаснее, – вдруг я задержусь, а они начнут слезать и свалятся оттуда.

Значит, нужно торопиться.

***

Отошёл подальше от нашего лагеря, чтобы не шуметь рядом, и рванул на полной скорости через лес.

Под конец всё-таки неудачно скатился в овраг. Лодыжку подвернул, плечом о корягу приложился. Пришлось прокусить руку, чтобы собственной кровью обезболить – мне сейчас хромать нельзя. Понарыли оврагов, понимаешь!

Доскакал до искомой точки, ожидая увидеть там воронку в земле или как минимум горелый остов здания. А оно целое стоит. Бежевый двухэтажный дом, всё как на фото. По официальной легенде – санаторий в лесу, неподалёку от города. Здание ещё в начале, когда на Альфе активно развивалась инфраструктура, специально не могли «достроить» – якобы крыша обваливалась из-за ошибок в расчётах, – чтобы не вызывать вопросов, что там люди и строительная техника делают так долго. Теперь дом так и остался без крыши, а местами и без перекрытий между этажами. Краска на стенах вылиняла, второй этаж зарос травой и кустарником, но здание сохранилось на удивление хорошо. Особенно для «разрушенного».

Даже входная дверь – деревянная, коричневая – на месте. Покосившаяся, но целая.

Так, мне нужно подумать. Опускаюсь на колено, прижавшись левым боком к прохладному гладкому стволу дерева. Значит, базу никто не громил. И я был прав, не могли местные вскрыть военный бункер с помощью ржавых вил. Тогда как они добрались до гарнизона? Что вообще здесь произошло?

Рассеянно скольжу взглядом по зданию, по окрестностям. Ничего необычного. Или что-то есть? Какое-то смутное ощущение… Или мерещится? На другой планете, с непривычной атмосферой, освещением и прочим, восприятие может выкидывать фортели. Скоро вообще уже суеверным стану.

Не нравится мне эта открытая площадка перед домом. Но если нападение и вправду было, то второй, скрытый, вход заблокирован. Всё же стоит обойти и проверить. Вдруг повезёт.

Однако чуть я поднимаюсь и делаю шаг вправо, как внимание дёргает звук – шаги и тихий женский смех. Только успеваю нырнуть обратно за дерево, как входная дверь со скрипом распахивается.

Выходят трое, два парня и девушка, направляются в сторону. И если насчёт половой принадлежности ещё можно секунду поколебаться – одеты все одинаково, в нашу чёрную униформу, и стрижки похожие, короткие, – то уж что они мутанты, видно с первого взгляда.

Ростом и правда