дело? Откуда такие познания? Я не помню, чтобы мы говорили с тобой об этом!

— Амбер, — вздохнул Вэндэл. — Он даже дал почитать мне книгу! А еще я видел карты сражений… Это так интересно! Ты себе не представляешь! Я пойду, еще раз перечитаю книгу!

— И когда ты ее читаешь? — спросила я.

— По ночам, — улыбнулся сын. — Моя драгоценная, ты не волнуйся…

Я осталась одна, чувствуя, как злость возвращает меня к жизни.

Проклятье! Амбер! Что ты делаешь?! Ты отнял у меня самоуважение, теперь ты хочешь отнять у меня сына?!

Мне кажется, что я задыхалась.

Я боялась, что семья Моравиа отберет моего мальчика! И предчувствия меня не обманули! Не надо было ехать сюда! Не надо было! Проклятье! Я убью его! Убью! А если Вэндэл погибнет? Я не переживу этого! Я мечтала о том, что Вэндэл закончит магическую Академию, или станет министром! Я собираю деньги, чтобы выкупить эту должность!

Я задыхалась от ужаса.

Это что? Месть? Изощренная, изысканная месть за то, что я отказалась стать его любовницей?

Мне вдруг стало так нехорошо. Ненависть внутри выжигала…

Я выдохнула и направилась к двери. Дернув ее так, что она чуть не вылетела, я вышла в гостинную.

Через мгновенье я была уже в коридоре.

Ну, сейчас я ему все выскажу!

Глава 34

Я не знаю, каким чувством я руководствовалась, но комнату Амбера я нашла сразу. Видимо, отложились в памяти его рассказы про жизнь в фамильном замке. Я узнала портрет предка в доспехах, который он мне описывал. Роскошная дверь рядом с портретом была закрыта, а я согнула палец, сглотнула и постучала. Три раза.

За дверью послышались шаги, а я сделала шаг назад. Если я вдруг ошиблась дверью, я готова была извиниться и спросить, не видели ли Вэндэла?

Дверь открылась, а я увидела на пороге Амбера. Он стоял без мундира, в сорочке и штанах. При виде меня его глаза расширились от удивления. Вот уж кого-кого, а меня он не ожидал увидеть на пороге собственных покоев!

Он невозмутимости на его лице, у меня в душе загорелся пожар возмущения.

— Как ты посмел!!! — закричала я сквозь зубы. Амбер втащил меня в комнату. — Еще раз спрашиваю! Как! Ты! Посмел!

На лице дракона прочиталось изумление. Он не ожидал. А меня переполняло чувство смертельной обиды, приправленное ужасом. Перед глазами живо встали картинки, как я, постаревшая, расхаживаю по дому, где когда-то бегали маленькие ножки. А потом слышу стук в дверь. “Госпожа! Это вас!”, - шепчет побледневшая служанка, и тут же убегает. Я смотрю в глаза незнакомцу, который поджимает губы, прячет глаза и протягивает мне письмо.

Я боюсь к нему прикасаться. Мне кажется, что если я прикоснусь к нему, все будет по-настоящему…

— Ваш сын был героем! Его подвиг… — слышу я незнакомый голос, а сама чувствую, как земля уходит из-под ног. — Мадам! От лица командира, мы благодарим вас за такого доблестного…

Обрывки фраз цепляют сознание. Я вижу будущее наяву. Я знаю, что моего мальчика больше нет. Что он никогда больше не придет, не обнимет меня… Что я никогда не услышу: “Моя драгоценная!”. И сердце резануло такой болью, что у меня на глазах проступили слезы. Мир перестал существовать. Смысл жизни потерян. Я осиротела…

— Что я посмел? — спросил Амбер, а я едва ли не набросилась на него с кулаками. Я видела в зеркале разъяренную фурию, готовую выцарапать глаза каждому, кто посягнет на ее сына.

— Как ты посмел… — прошипела я ядовитой змеей. — Соблазнять ребенка военной карьерой!

— А, ты про это, — поднял брови Амбер.

— А про что я должна была? — спросила я, чувствуя настоящую ярость. — Про твою помолвку? Да плевать я на нее хотела! Слышишь! Плевать! Ты как смеешь навязывать ребенку мысли о том, чтобы стать военным!

Амбер нахмурил брови. Он горделиво поднял голову и скрестил руки на груди.

— Я просто ответил на его вопросы, — сухо произнес Амбер.

— Просто ответил на вопросы, — гадко передразнила я. — А ничего, что у меня один сын! Один, единственный! Это — все, что у меня есть! Отнимите у меня все, честь, совесть, золото, имение, магию… Но сына не трогайте! Слышишь!

— Чем еще может интересоваться мальчик, кроме как оружие и война? — спросил Амбер.

— Всем, чем угодно! Но так, чтобы мне не пришлось его хоронить! — закричала я, чувствуя, что разошлась не на шутку.

Я чувствовала себя загнанным в угол зверем, который готов укусить все, что к нему протянут.

— Я поняла, — полушепотом произнесла я, сузив глаза. — Это месть? Да? Чтобы я так же рыдала, как рыдает твоя бабушка, глядя на портрет сына!

— Я считаю, что мальчик имеет право интересоваться тем, что ему нравится, — произнес Амбер.

— А почему ты не рассказываешь о своем первом бое, который тебе до сих пор снится в кошмарах? — спросила я, задыхаясь. — Про пуговицы, которые ты срезал с мундира убитых друзей, а потом нес их в руке и разговаривал с ними, как с живыми. Почему ты не рассказал ему, как на твоих глазах погибали твои друзья в первом же бою! Почему ты стал рассказывать ему про честь, доблесть и геройство!

— Он сам спросил меня про героев. И я сказал ему, что подвиг — ошибка командования, — произнес Амбер. — И привел несколько примеров.

— Держись подальше от него, я прошу тебя! — выдохнула я, — Я не хочу, чтобы ты разговаривал с ним! Не хочу!

Амбер молчал. И в его молчании чувствовался холод.

— Ты что? Боишься, что я буду хвастаться тем, как любил его мать? — спросил Амбер, усмехнувшись.

— Любил! Какое красивое слово ты выбрал, чтобы охарактеризовать наши отношения! — сглотнула я. — Романтичное! И ничего не имеющее общего с реальностью! Я была удобной! Тебе не приходилось искать девушку на ночь. За кров, стол и одежду, ты пользовался мной, как обычной девицей с улицы красных фонарей, продающих любовь направо и налеов. Я все удивляюсь, как