Я повернул голову и обалдел. Манекен сел, он оказался живойдевушкой. До сих пор я считал, что Барби – это фантазия производителя игрушек,ну не может существовать на свете женщина с подобными пропорциями. И вот, натевам! Ожившая игрушка находится прямо перед моими глазами: неправдоподобнодлинные, тонкие руки и ноги, «рюмочная» талия и неожиданно высокая грудь. Да илицо напоминает кукольное: пухло надутые губки, огромные, как у больноголемура, глаза и точеный, слегка вздернутый носик.

– Хочу «Махито», – повторила «Барби» и, совершенноникого не стесняясь, встала и пошла к стойке.

– Элис, – сердито одернул ее Луис, –прикройся!

Элис хлопнула слишком черными ресницами, взяла большуюмахровую простыню ярко-синего цвета, набросила на плечи и продолжила путь. Ясмотрел на нее словно завороженный. Чем ближе фотомодель подходила ко мне, темкрасивей казалась. Иссиня-черная шевелюра ровными волнами падала на плечи,голубые глаза, оттененные простыней, были прекрасны, словно горные озера.Взобравшись на стул, Элис уставилась на фотографа. Тот принялся ловко орудоватьбутылками, потом протянул манекенщице стакан, почти до краев наполненный мятойсо льдом.

– Держи, дорогая.

– Спасибо, – кивнула Элис.

Я невольно вздрогнул. Голос девушки напоминал звук виолончели,а у меня всегда слишком сильно колотится сердце во время симфоническихконцертов в Консерватории.

– Так в чем дело? – решил взять быка за рога Луис.

Я опомнился и спел песню про богатого хозяина и его дочь.

Луис покусал нижнюю губу, потом решительно сказал:

– Не в моих правилах обманывать людей. Портфолиосделать недолго, обычному человеку цена завышенной покажется, но для вашегобосса – это копейки. Одна беда, если в девочке ничего нет, то ничего и неполучится, хоть я весь на мыло изойду!

– Значит, дело плохо! – озабоченно воскликнул я.

– Девица жуткая?

– Нет, самая обычная, – начал фантазироватья, – лицо простое, без изюминки.

– Это хорошо, – кивнул Луис.

– Почему? – удивился я.

– На белом листе рисовать удобно, – широкоулыбнулся фотограф, – если посмотрите на модели после съемок, то вам всеони похожими покажутся, словно ластиком выражение с морды стерли. По моемуубеждению, чтобы сделать карьеру на подиуме, надо, по сути, не так уж и много:рост, фигуру, приближенную к вешалке, отсутствие жизненного опыта и ума,трудолюбие, послушание, работоспособность, стрессоустойчивость, хорошеевоспитание…

Я засмеялся:

– Ничего себе «немного».

– Но главное, – назидательно продолжалпарень, – самое основное, это попасть в нужные руки, оказаться околотакого мужчины, который вылепит из тебя богиню.

– Это должен быть именно мужчина?

– В фэшн-бизнесе слишком мало талантливых женщин, чтобывести о них речь, – поморщилсся фотограф.

– Минуточку, – удивился я, – а все этисупермодели, извините, я плохо знаю их по именам… э… Твигги.

– Твигги, – усмехнулся Луис, – это было ещедо моего рождения. Супер, как вы выразились, модели – просто бродячие платья.Не о них речь. Ладно, есть еще один путь – мужчины, которые тратят деньги. Есливаш хозяин готов платить, мы можем попробовать.

Я протяжно вздохнул:

– Ему не слишком нравится идея дочери бегать полуголойпо сцене. Но чего не сделаешь ради любимого чада. Откровенно говоря, господинСкрябин хочет попросту удачно сбагрить Таню замуж. Она очень бесшабашная, ейнужна твердая рука. Материальное положение и происхождение жениха никого неволнуют, у Тани рано умерла мать, Иван Иванович ворочает огромным бизнесом,нефть, бензин, девочка воспитывалась нянями, гувернантками…

– Понимаю, – кивнул Луис, – видел таких.

– Таня недавно познакомилась с девушкой-моделью, она ипосоветовала к вам обратиться.

– Да? И кто же это?

– Маша Лаптева.

– Кто?

– Мария Лаптева.

– Не слышал про такую, – не дрогнув соврал Луис.

– Ну как же, – улыбнулся я, – оченьхорошенькая, голубоглазая блондиночка, у нее сейчас роман с Григорием Араповым.

В темных глазах Луиса мелькнула тень.

– Арапов? Не знаю его.

– А Машу? Она из агентства «Стиль жизни».

– Тоже.

– Ну что ты, – неожиданно ожила Элис, –Машка! Ты ее на календарь снимал.

Тень снова пронеслась в очах Луиса.

– Элис, ты что-то путаешь. Сделать еще один «Махито»?

– Нет, – стояла на своем «Барби», – я хорошопомню, как увидела вас в кафешке, где Гера работает.

– Гера, Гера, – забормотал фотограф, – ах,Гера! Конечно! Маня! Календарь «Ожившие фигуры»! Ты его имела в виду?

Элис кивнула:

– Да.

Луис повернулся ко мне.

– Точно, я вспомнил девушку! Только я ее как Маню знал,а фамилия мне ни к чему, выпала из памяти. Приятная особа, мы хорошопоработали. Значит, это она вас ко мне отправила? Очень мило с ее стороны,передавайте Мане привет. Ладушки!

Луис соскочил с табуретки, взял лежавший на подоконникеежедневник, полистал страницы и деловито сказал:

– Так. Будем считать, что вам повезло. Обычно мое времярасписано на месяц вперед, но вчера одна фирма отменила заказ, и образоваласьдыра. Если приведете Таню на следующей неделе, я посмотрю на вашу протеже инаметим план съемок. Понедельник подойдет?

– А какая предоплата?

– Ни копейки, расчет по факту. Вдруг вам моя работа непо вкусу придется, – широко улыбнулся Луис, – хотя без ложнойскромности замечу – я лучше всех. Давайте покажу кое-что.

Он подошел к стеллажам и стал вытаскивать папки. Перед моимиглазами замелькали снимки.