— Джулиан, — говорю, медленно приближаясь к нему, — это он распорядился тебя избить.

— Откуда ты знаешь?

Сглатываю.

— Рип мне сам об этом сказал.

— Бред собачий.

— Да-да, Джулиан — киваю, продолжая приближаться к нему. — Это был Рип. Это он тебя…

— Нет, не он, — отмахивается. — Это не связано. Рип ни при чем. Ты гонишь.

— Слушай, — говорю, — не веришь — дело твое. Но одно могу сказать точно: он хочет тебя видеть. Сегодня. До того, как вы свалите. Это его единственное условие. — Выдерживаю паузу. — Иначе никакой сделки.

— На хрен я ему сдался, когда он так зол? Неужели трудно просто взять деньги? — спрашивает чуть ли не умоляюще. — Или ты думаешь, что мне действительно нечего бояться? Только честно, Клэй.

— Как только он услышал, что получит деньги… — начинаю.

— Почему ты на это пошел? — Джулиан смотрит на меня и тут же инстинктивно догадывается.

— Ну да, — говорю. — Ради нее, — говорю тихим голосом, одновременно доставая айфон, и потом продолжаю: — Что он тебе сделает? При мне? Я же буду с тобой.

Нахожу адрес Рипа и отправляю пустой мейл. Джулиан всматривается в меня. Похоже, мои доводы действуют.

— Я смотрю, вы стали друзьями. Помнится, всего месяц назад ты от него шарахался.

Мне ничего не остается, как ответить ударом на удар:

— Почему ты пришел к Рипу, когда тебе понадобились деньги, чтобы расплатиться с Блэр?

— Это не я пришел к Рипу, — говорит, — а Рип пришел ко мне. Он пришел ко мне из-за Рейн и предложил выручить в обмен на… — Пауза. — Я бы предпочел найти иной способ, но когда Рип пришел, мне показалось, что так будет проще… Но это не я пришел к Рипу. Он пришел ко мне. Я к нему не приходил.

— Все, Джулиан. Хватит.

— Что ты делаешь?

Читаю CMC от Рипа: «Он сейчас у тебя?» Отправляю ответное: «Дай адрес». Жду, притворяясь, будто читаю что-то в айфоне.

— Клэй, — говорит Джулиан, подходя ко мне, — что ты делаешь?

И потом: «Доставишь его сюда?» Адрес в Лос-Фелисе возникает на экране через секунду после того, как я отправляю: «да».

* * *

Джулиан звонит Рейн, и в разговоре, который длится всего минуту, мне слышны только его реплики. Джулиан пытается ее успокоить. «Мы не знаем, он это или не он, — говорит. — Слушай, не истери… Мы не знаем, попали ли к нему деньги». Замолкает, расхаживая по комнате. «Клэй сказал…» — и вновь вынужден замолчать. «Успокойся», — говорит, словно в растерянности от диких звуков, несущихся из трубки. «Если ты так волнуешься, позвони Рипу, — говорит мягко. — Пусть он подтвердит». Наконец, глядя на меня, Джулиан говорит: «Нет, тебе с ним незачем разговаривать», — и на этих словах я киваю. «Он нам помогает», — говорит. Едва Джулиан разъединяется, как телефон в кармане моего халата начинает вибрировать, и это Рейн, и я не отвечаю.

* * *

Джулиан стоит в дверях спальни, пьет воду из бутылки и смотрит, как я одеваюсь. Натягиваю джинсы, футболку, черную пайту. Решаю дать ему еще один шанс.

— Ты занял деньги у Рипа, чтобы расплатиться с Блэр? — спрашиваю. — И что потом?

— Я занял у него только часть суммы, — говорит. — Но не в деньгах дело. Для Рипа это только повод. Деньги тут ни при чем. — Интонация почти насмешливая.

— Ты мне соврал, сказав, что не общаешься с Блэр, — говорю. — Соврал, что вы с июня не разговариваете, а я поверил.

— Я знаю. Вышло по-идиотски. Потом ругал себя. Прости.

Перехожу в ванную. Пытаюсь причесаться. Рука дрожит так, что щетка выпрыгивает.

— Я не хотел с тобой ссориться, — говорит.

— Есть еще одна вещь, — говорю. — Она меня мучает.

— Какая?

— Зачем было знакомить меня с Рейн, если…

Джулиан перебивает, будто знает конец вопроса.

— Ты не вчера родился. Прекрасно представляешь себе, как делаются дела в нашем городе. Проходил через это. — Затем голос его смягчается. — Просто я не знал, что тебя так сильно накрыло из-за Меган Рейнольдс, а когда узнал, что-либо поменять было уже поздно.

— Бла-бла-бла… Я другого не понимаю: если ты знал, что у Рипа из-за Рейн так сорвало крышу, зачем было… — Стоим с ним лицом к лицу, но посмотреть ему в глаза не могу, силой себя заставляю. — Зачем было подставлять меня под удар? — спрашиваю. — Подкладывать ее под меня, прекрасно понимая, какой будет реакция Рипа? Подкладывать ее под меня, когда ты сам думал, что с Келли, скорее всего, разделался Рип?

— Клэй, я никогда не думал, что с Келли разделался Рип, — говорит. — Мало ли слухов ходит…

— Ты попросил ей помочь, и я откликнулся, но, как выясняется, чуть не поплатился за это жизнью, на что тебе, Джулиан, глубоко плевать.

Мои слова выводят Джулиана из равновесия: он сжимает губы, повышает голос.

— Слушай, клево, конечно, что ты меня выручаешь, но откуда эта навязчивая идея, будто Рип причастен к убийству Келли? Ты что-нибудь знаешь? У тебя есть доказательства? Или опять сочинил по обыкновению?

— Сочинил?

— Брось, Клэй, — говорит, и передо мной совершенно другой человек. — Тебе самому-то не надоело? Это уже даже не смешно. Мозги засираешь мастерски, ага, но для кого ты хоть раз что-нибудь сделал? — спрашивает искренне. — Одни обещания, в лучшем случае пробу устроишь, но сколько же можно врать?

— Джулиан, тормози…

— Как выяснилось, ты и впрямь ни для кого ничего не делаешь, — говорит. — Кроме себя. — Это он произносит почти с нежностью, что вынуждает меня наконец отвернуться. — Строишь из себя… — Пауза. — Уже даже не смешно. — Еще одна пауза. — Уже даже, в общем-то, стыдно.

Усмехаюсь, чтобы разрядить обстановку и не спугнуть его раньше времени.

— Что смешного? — спрашивает.

— Похоже, у меня неплохо получается, — говорю, — то, что я из себя «строю».

— Почему ты решил?

— Потому что ты купился, — говорю.

— Я и правда не думал, что ты в нее по-настоящему влюбишься.

— Это почему же?

— Блэр говорила, что ты неспособен на сильные чувства.

* * *

— Сам поведешь? — спрашивает Джулиан, пока мы спускаемся на лифте в гараж. — Или лучше я?

— Нет, я могу, — говорю. — Не передумал ехать?

— Нет, — говорит. — Хочу уже скорее отделаться.

— Уступи ему ее, — шепчу.

— Мы сегодня уезжаем, — говорит.

— Куда?

— Так я тебе и сказал.

* * *

Выехав на Сансет, я то и дело посматриваю в зеркало заднего вида, а Джулиан сидит на переднем сиденье и строчит кому-то CMC (надо полагать, Рейн), и я то включаю, то выключаю радио, но он не обращает внимания, и потом мы проезжаем Хайленд-авеню, и песня Eurythmics постепенно мутирует в голос, рассказывающий о продолжаюшихся подземных толчках после землетрясения, случившегося, оказывается, прошлой ночью, и я вынужден опустить все стекла и трижды съезжаю на запасную полосу, чтобы унять мандраж (мне повсюду слышатся полицейские сирены), и, когда за нами пристраиваются два черных «эскалейда»[83], я смотрю в зеркало заднего вида уже не отрываясь, а когда съезжаю на запасную полосу в последний раз (прямо напротив купола «Синерамы»[84]), Джулиан наконец спрашивает: «Что случилось? Почему ты все время останавливаешься?» — и на пересечении бульваров Сансет и Голливуд я бесстрастно улыбаюсь ему — мол, не о чем волноваться, — и ярость, душившая меня в квартире, окончательно утихает, и теперь, сворачивая на Хиллхерст-авеню, я чувствую себя лучше.