Официант, проходивший мимо нашего столика, услышав звучное слово, покосился на нашу компанию с интересом.

– Мне нужны неизвестные авторы, нераскрученные, не избалованные славой и деньгами… – продолжал Артур. – Тогда мы сможем сработаться и воплотить, так сказать, в жизнь мою идею. А она того стоит, можете мне поверить. Я все рассчитал до мелочей, я по образованию физик. Так что все споры относительно моей концепции отклоняются заранее, вы меня поняли?

На этих словах мы с Вероникой, весь монолог нашего работодателя прослушавшие с угрюмой покорностью, совершенно поникли. Небольшой, но весьма красноречивый намек на «авторов, не избалованных славой и деньгами», говорил нам, профессиональным доработчикам и литературным рабам, лишь о том, что гонорар будет выплачен не скоро, и составлять он будет, по всей видимости, небольшой процент от того, что мы себе намечтали, спеша на встречу с этим «новопроходцем от кинодраматургии».

Я, как всегда, не выдержала первой и спросила, глядя прямо в его глубоко посаженные немигающие глаза:

– Артур, мы с соавтором все поняли. Сколько вы планируете нам заплатить?

Артур, наш заказчик, весь как-то скукожился, стал еще уже в плечах, и лицо его совершенно утонуло в объемистой кепке, которую он, следуя киношной моде, натянул на свою плешивую голову:

– Эмм… это смотря что заслужите, как будете работать…

– Значит, так, – отрезала начинающая терять терпение Вероника. – Вы обратились к профессиональным людям, и, какими бы они ни были «неизвестными и непризнанными», они тем не менее хотят получать достойную и адекватную проделанной работе оплату. Это не обсуждается. Мы тоже мыслим концептуально и споры относительно нашей концепции отклоняем заранее.

– Да, Артур, – приосанилась я, буквально кожей ощутив, как «головняковый» заказчик уплывает от нас, как стерлядь в бурлящей реке, срывается с крючка, и есть большая вероятность, что уйдем мы отсюда несолоно хлебавши. А это значит, что плакали мои планы относительно оплаты кредита, что само по себе было просто ужасно.

– Артур, дорогой вы наш, – продолжила я гораздо более мягким и вкрадчивым голосом, – мы работаем в кино довольно-таки давно. Работаем в паре. Поэтому гонорары делим пополам. Вы понимаете? Не можем же мы голодать, ваяя ваш, несомненно гениальный, сценарий. Нам же еще семьи кормить надо, – трагическим голосом закончила я.

– Поэтому я из тысячи претендентов и выбрал вас, талантливые вы мои, – торжественно произнес Артур, – за то, что вы такие непосредственные. С этими литературными мастодонтами никогда не договоришься. – Артур презрительно скривился, как будто за каждым столиком этой дешевой кафешки сидело по литературному мастадонту, не желавшему иметь с Артуром никаких дел.

– Ваш проект, – продолжала заискивать я, одним глазом косясь на покрасневшую от негодования Веронику, – ваш проект, безусловно, нас очень заинтересовал, вы абсолютно правы, это новое слово на нашем сериальном поприще! Этого еще никто не снимал, подумать только, двенадцать серий с главным героем – слепым… это что-то!!! Но и вы поймите нас, Артур, мы работаем прекрасно, материал выдаем без задержек, к сожалению, мы не можем похвастаться теми работами, которые были сняты по нашим сценариям…

– Да, и чьи фамилии там стояли вместо наших, – вставила свое слово Вероника.

– Но поверьте, это хорошие работы, тем более что развернутый синопсис к экранизации этой пьесы, вашего детища, мы уже вам выслали, и он, как вы говорите, вам понравился, – продолжала умасливать я.

– И заметьте, абсолютно бесплатно, – не сдержалась Вероника, так как финансовая часть вопроса волновала ее не меньше, чем меня.

Этот диалог трех арабов на арабском базаре, самая натуральная торговля, продолжался примерно еще час. Надо сказать, мы с Вероникой порядком утомились. Она, как натура более жизнестойкая, еще боролась за свое право на гонорар, я же не хотела уже ничего.

С деньгами у меня отношения всю жизнь не складывались. Я никогда не могла удержать их и сейчас, махнув рукой и на предполагаемые три месяца работы, и на предполагаемый заработок, хотела только одного: домой. К маме.

Превратности судьбы, которые вынудили нас, профессиональную актрису, то бишь меня, и профессионального литератора Веронику, между прочим, окончившую Литинститут с красным дипломом, торговаться с мутным начинающим режиссером Артуром, который сам не знал, чего хотел, стоит описать отдельно.

Как я, к примеру, решила изложить свои умозаключения на бумаге, и каким непостижимым образом одно из крупнейших издательств купило мой роман, и как потом я познакомились с Вероникой. И как эта достославная встреча нам обеим существенно улучшила жизнь. Я уже знала, что в театр не вернусь больше ни за что и никогда, поэтому, по сути, была безработной. Но глаза мои горели волчьим огнем, ибо море кредитов бушевало за моей спиной, а в кино снимали не так часто, как хотелось. Поэтому-то я и решила стать сценарным рабом, отправляя свои рецензии, аннотации, синопсисы повсюду, куда только можно. Купленный издательством роман служил мне рекомендацией. Однако задирать нос я ни в коем случае не могла, ибо роман был куплен, но не издан. Забегая вперед, скажу, что в первозданном виде он так и не увидел свет. Но не о том речь.

С Вероникой мы познакомились на одном из сайтов, где заседают и вечно грызутся гении пера, режиссеры и прочие непризнанные сценаристы. Мы с ней встретились, съели две коробки пиццы и, в общем, вполне остались довольны друг другом. Договорились, что в сценарной поденщине мы теперь подельники, и поклялись поддерживать друг друга вечно.

Вероника мне понравилась – умная, резкая, глубоко образованная девушка, это меня особо пленило, ибо я была и остаюсь самоучкой, имея всего лишь официальное актерское образование, где, как можно понять, ремеслу сценариста можно выучиться лишь исподволь, потихоньку наблюдая за людьми и почитывая опусы первокурсников со сценарных и режиссерских факультетов.

Кроме того, Вероника была настроена решительно и на сотрудничество, и на благородный и честный отъем бабла у жаждущих написать шедевр, но не знающих, как это сделать, графоманов.

Соответственно, наша встреча с Артуром была предрешена. Он, как и многие ему подобные, заседал ночами на тематических «сценарных сайтах», где и был пойман в наши сети. И этим вечером мы обе явились на встречу, чтобы заполучить аванс и в прекрасном настроении отправиться домой, так как время было позднее, все магазины, где можно было бы спустить деньжата, на наше счастье, уже были закрыты. Однако мы жестоко ошиблись.

Артур оказался еще тем пескарем. Вовсе не жирной, вкусной стерлядью, чье мясо так ценится гурманами, а именно пескарем, пронырливым, ушлым и необыкновенно прижимистым.

Однако, вымотанные бессмысленной беседой донельзя, мы с Вероникой все же следовали нашему правилу – не упускать ни одного будущего гения режиссуры без аванса. Практически взяв пескаря за жабры, мы таки выудили из него жалких тридцать тысяч, про себя одновременно подумав, что ни строчки не напишем более и что выуженные деньжата являются гонораром за развернутый на двадцати страницах синопсис. Синопсис сценария, состоящего, на наш взгляд, из полного маниакального бреда, который мы вынуждены были расписать, разделав на части прекрасную пьесу американского драматурга.