В этот момент в дверях появился Гензель. Он увидел отца, державшего своими сильными руками тонкие запястья Гретель. Та кричала: «Ты дракон! Ты и есть дракон!», – пытаясь достать его клинком. Отец встряхнул Гретель так, что её пальцы разжались. Нож упал; отец пинком отправил его под кровать и крепче стиснул запястья девочки.

– Гретель, что ты делаешь?

Её раскрасневшееся лицо исказилось от ярости. Она всё кричала:

– Ты поступил с нами ужасно! Ты отрубил нам головы! Ты дракон! Ты убил невинных людей! Это всё твоя вина! Твоя!

И Гретель изо всей силы топнула своей маленькой ногой по перевязанным стопам отца. Запрокинув голову, тот взвыл от боли, а она наступала ему на ноги вновь и вновь. Повязки стали сползать.

– Гретель! – закричал брат. – Остановись! Ты делаешь ему больно!

Сестра опустилась на пол.

– У него нет двух пальцев! – воскликнула она. – На его ноге не хватает двух пальцев!

Отец посмотрел на неё золотыми глазами без белков и зрачков.

– Гензель! – завизжала она.

Гензель уже всё понял и огляделся в поисках оружия. На стене висел меч. Мальчик снял его и нацелил на отца… нет, на дракона. Но сквозь золотые глаза на него по-прежнему смотрел отец.

– Прости, папа, – прошептал мальчик, занося оружие.

– Это не твоя вина, – придала ему сил Гретель.

Меч, рассекая воздух, начал стремительно опускаться. В этот миг Гензель и Гретель вспомнили, каково это, что они испытывали, когда были на месте отца. Затем клинок перерубил его шею. Голова упала, покатилась и остановилась в самом центре комнаты. Тело повалилось на Гретель.

Всё повторилось.

Гретель держала труп отца. Гензель всё ещё сжимал меч, и окровавленный клинок касался пола. Свет в комнате был жёлтым. Птицы за окном не пели.

Вдруг из перерубленной шеи короля появились два когтя, за ними ― тонкие лапы, наконец, ― длинное, чёрное, покрытое кровью тельце и змеиная голова. Блеснули золотом глаза. Маленький дракон, похожий на червя, вылез из горла отца, прыгнул на его плечо, оттуда – на колени поражённой Гретель и соскочил на пол. На бешеной скорости он помчался к сточной решётке, царапая когтями каменные плиты.

Гретель взвизгнула, и Гензель, вновь занося меч, бросился за чудовищем. Первый удар сломал дракону хребет, второй отсёк голову. Но Гензель не остановился; вновь и вновь он обрушивал удары клинка на маленькую тварь, пока от неё не осталось лишь чёрное мокрое пятно. Тогда, тяжело дыша, зло сверкая глазами, мальчик достал из камина совок, собрал изуродованные останки и бросил в огонь. Пламя вспыхнуло. Раздался протяжный, тонкий, жуткий крик – точь-в-точь как тот, который Гензель и Гретель слышали в лесу. Через мгновение всё стихло.

И только таинственный золотой дымок медленно потянулся в трубу и растворился в утреннем воздухе.

Дракон был повержен.

Гензель взглянул на сестру. Она сидела, склонившись над безжизненным телом отца, и плакала. Гензель подошёл и обнял её. Так, Гензель и Гретель, брат и сестра, сидели на полу родительской спальни и думали обо всём, что им пришлось увидеть и пережить. Они рыдали.

Близко.

― Быстро, – прошептала Гретель сквозь слёзы. – Принеси мне его голову.

Гензель подчинился: прошёл в центр комнаты, осторожно, стараясь не смотреть, поднял голову отца и принёс сестре. Гретель достала из кармана верёвку, когда-то принадлежавшую колдуну. От неё почти ничего не осталось: она износилась и была толщиной с волос.

– Держи его голову, – скомандовала Гретель.

Гензель приложил голову отца к перерубленной шее, и Гретель принялась наматывать вокруг неё верёвку. Закончив, девочка неумело её затянула. Когда она развязала узел, верёвка порвалась и упала на пол. Гретель не стала её ловить.

Брат и сестра увидели, как кожа на шее их отца срастается и заживает прямо на глазах. Но он по-прежнему не двигался. Гретель заплакала ещё громче. Гензель заплакал вместе с ней.

– Мы прощаем тебя, – сказала девочка.

– Мы прощаем тебя, – повторил мальчик.

Слёзы детей упали на тело отца. И вдруг он ожил. Гретель чуть не скинула его с себя от неожиданности. Король издал стон.

– Отец? Отец! – закричала девочка.

Он медленно открыл глаза и сказал:

– Привет.

Гензель и Гретель склонились к нему, наперебой восклицая: «Папа, ты в порядке! С тобой всё хорошо!» Гретель прошептала:

– Нам очень жаль, что пришлось так поступить с тобой.

Гензель добавил:

– Но мы не могли иначе.

Он обнял их и ответил:

– Я понимаю. – Король заморгал так, словно только что вышел на солнце после долгого времени в темноте. – И принимаю, дети мои.

Вдруг за дверью раздались шаги: это была королева. Гензель посмотрел на отца, с ног до головы в крови, и спросил:

– А мама знала, что в тебя вселился дракон?

– Нет, – ответил отец. – Я и сам до сих пор этого не знал. Иногда я просыпался в странных местах. Я и правда думал, что неудачно побри…

– Ладно. Полезай в шкаф. Быстро.

Король послушался. Едва створка закрылась, в комнате появилась королева.

– Мамочка, как прошла молитва? Всё хорошо? – обратился к ней Гензель.

Она обняла детей.

– Я не могу толком молиться: всё время думаю о драконе и о нашем несчастном королевстве.

Гретель ответила:

– Мамочка, а если бы мы сказали тебе, что знаем, кто стал драконом, и единственный способ остановить его – убить этого человека, как бы ты поступила?

Королева растерянно смотрела то на Гензеля, то на Гретель.

– Вы знаете, кто дракон? Тогда мы должны это сделать! Прямо сейчас!

– Неважно кто? – уточнил Гензель.

– Неважно кто.

– Это наш отец, – сказали в один голос дети.

Королева вздохнула, опустилась на пол и горько заплакала. Но, выплакав все слёзы, она произнесла:

– Что ж, если вы уверены и можете доказать его виновность, – тогда да. Я бы не смогла этого сделать, но я бы поняла.

Дети переглянулись и воскликнули: «Как мы рады слышать это!» Затем они побежали к шкафу и выпустили оттуда своего отца, измазанного кровью.

Королева закричала. Тогда Гензель и Гретель всё ей рассказали. Она со слезами на глазах поколотила короля руками в грудь, после чего засмеялась и крепко обняла всю свою семью, а потом вновь залилась слезами.

– Вы в порядке? – с заплаканным лицом спросила она.