— Но хуже всего было то, как бездарно погибали узкие специалисты, которые принесли бы больше пользы в операционной, или на месте преподавателя. С их смертью умирали знания и опыт. Бесценные знания, которые мы теперь вынуждены собирать по крупицам: чакросистема, нервная система, сердечнососудистая… Каждый был лучшим в своем деле, но с обычными ранами они справлялись немногим лучше санитаров, неделю назад освоивших мистическую руку.

Я молча слушал Енота, и осознание того, как много мы потеряли, ужасало. Погибли не только десятки специалистов, знания и компетенции в самых сложных областях медицины. Погибла сама концепция узкоспециализированных врачей, мастеров. Мы сделали еще один шаг к дикости и варварству.

То же самое было и во время первой и второй войны, вот и докатились мы до состояния, когда тот же Мадара от смеха может скончаться, глядя на нынешних шиноби.

У нас остались только те навыки и умения, которыми часто пользовались, а сложные диагнозы оказались неизлечимы не только из-за потерянных знаний, но и из-за понимания того, что их изучение, скорее всего, просто не окупится. Медики в Госпитале в настоящий момент тупо не добираются до изучения узких специализаций, пытаясь выучиться на максимальную эффективность для полевой работы. Ну так чтобы и резаные раны более менее лечить, и колотые, и переломы, и ожоги, в ядах хоть чуть-чуть разбираться, и при этом еще уметь прятаться и быстро сматываться с поля боя. Среди ирьенинов нет своего аналога токубецу-джонина, который хорош в чем-то одном.

— Разочарование в Госпитале как в структуре было чудовищным. — продолжил Араигума, после глотка воды. — Тогда нам начали резать финансирование. Конечно, прежние руководители тоже были не идиотами, урок извлекли, и сделали шаги к исправлению ситуации, но восстановить репутацию на Третьей мировой войне нам не дал скандал с Орочимару. Тогда Старая обезьяна ушел в отставку, а за эксперименты Змея сделал крайними нас.

Енот усмехнулся.

— Ты знаешь, а я его понимаю и даже не могу особо винить. Как Учитель он был ответственен за действия своего ученика, и как Хокаге — за своего шиноби. Да и понимали все, что без посторонней помощи Орочимару ничего подобного сделать бы не смог. Немало было людей, которые знали о том, что первые эксперименты Змей начал проводить намного раньше и вполне легально на преступниках, малоценных военнопленных и на безнадежно больных добровольцах. И все это было хоть и неофициально, под крышей Корня, но не было таким уж тщательно охраняемым секретом. Закрытое крыло в Госпитале, над подземными уровнями появилось во многом из-за того, что связанных со Змеем в прошлом людей нужно было держать подальше от скорбящих родственников.

Когда преступления его ученика против жителей Конохи вскрылись, Третий ушел в отставку, Минато стал Хокаге, и почти сразу же катастрофа с биджу. И снова не стало денег, и снова Госпиталю остались крохи. Кланы, Третьего и советников это не волновало — у них свои ирьенины, высокооплачиваемые и доверенные специалисты. Я одно время тоже думал все бросить и стать одним из них, мне предлагали…

— Но почему не бросили? Почему не занялись частной практикой? — спросил я, уже догадываясь, какой будет ответ.

Араигума сурово сдвинув брови, так что под его тяжелым взглядом стало неуютно.

— Потому что кто-то должен лечить и простых смертных. Тех простых людей, которые платят налоги и ничего не решают и которым некуда больше обратиться.

— Понимаю…

— Да неужели?! — вскинулся начальник госпиталя, со скепсисом буравя меня злым взглядом.

— Вы, верно, уже не помните всех, кого спасли за эти годы. Но может быть вспомните обстоятельства: людей в форме АНБУ Корня с ребенком на руках, его разъяренную мать? — провел пальцем по шраму. — Обширная травма лица. Если бы вас тогда не оказалось на месте…

Енот нахмурился, вспоминая события далекого прошлого, но затем лицо его разгладилось.

— Я благодарен вам, Араигума-сама, — обозначил поклон, — и не могу не порадоваться тому, что вас не сманили в какой-нибудь клан. Уж извините.

Каким бы уродом ни был прежний Умино, но его долги — это и мои долги.

Енот усмехнулся, бросив задумчивый взгляд в окно.

Если так посмотреть, то технология экзоскелета не была какой-то экзотикой, рука Мизоре Фуюкума тому пример, но целиком упаковываться в экзоскелет никто не спешил. Получая увеличение сил и непредусмотренные природой функции, вроде стреляющей ручки-загребучки, шиноби здорово терял в скорости. Здесь самые совершенные механизмы не способны двигаться так же быстро, как живое тело и будут тормозить шиноби. Тому же Хатаке или Майто Гаю такие доспехи будут только мешать, сковывая движения и снижая их скорость и подвижность.

— В таком виде броню я Рею не отдам. И без него есть кому ее почистить. Позже сам принесу, а пока можешь рассказать ему о своих задумках, если у тебя больше нет ко мне дел.

— Есть еще кое что…

Надо сказать, что Араигума просьбе выделить помещение на недельку сначала удивился, а потом и вовсе потерял дар речи.

Взявшись за воплощение задумки с расписанным вручную кимоно, я столкнулся с проблемой, что комфортный для работы подрамник не поместится в комнате. Так что мне нужно было место, где разместить начатую работу.

Кабинет мне выделили такой: коробок с кафельным полом и стенами, двумя глубокими раковинами и стальным столом-каталкой. Аскетично, но мне много и не нужно, главное —

что есть хорошая вентиляция, яркий свет, вода, место, где разместить краски и инструменты, и кроме меня тут никто не будет шастать, что исключает порчу рисунка!

— Кого из тебя в Корне готовили? — заявил Риба, пораженно разглядывая натянутый, как барабан, шелк и черновой набросок.

Не понимаю, чем его так впечатлили мои художественные способности.

— Могу я на этот вопрос не отвечать? — вежливо улыбнулся, непрозрачно намекая, что ответа в любом случае не будет. — А за комнату спасибо, — на всякий случай поблагодарил, пока не забыл.

Выдуманный из головы рисунок пока что был лишь эскизом на бумаге, но я уже видел черное кимоно с красными цветами по подолу и золотым шитьем. Расшивать, естественно, буду уже не я. Талантов у меня много, но шитье к ним не относится от слова «совсем», мой максимум кривенько заштопать дырку и пришить пуговицу, чтоб ее можно было выдрать только вместе с куском одежды.

Проводив задумчивого начальника взглядом, я принялся обустраиваться. Конечно, мне было интересно узнать, как продвигается исследование бумаг Орочимару, но