Несомненно, и то, что расширение ордена, разделившегося на несколько домов, разбросанных по Умбрии, предъявляло к нему такие требования к административному мастерству и такту, которые его мистическая поглощенность вряд ли могла удовлетворить. Однажды, как нам рассказывают, когда один монах злословил другого, Франциск велел ему съесть комок оленьего навоза, чтобы его язык больше не чувствовал зла; монах послушался, но его собратья были больше потрясены наказанием, чем проступком.60 В 1220 году Франциск сложил с себя руководство, велел своим последователям избрать другого министра-генерала и с тех пор считал себя простым монахом. Однако год спустя, обеспокоенный дальнейшими послаблениями первоначального (1210 г.) правила, он составил новое правило - свой знаменитый "Завет", - направленное на восстановление полного соблюдения обета бедности и запрещающее монахам переезжать из своих хижин на Портиункуле в более благоприятные кварталы, построенные для них горожанами. Он представил это правило Гонорию III, который передал его на доработку комитету прелатов; когда оно вышло из их рук, в нем было дюжина поклонов Франциску и столько же послаблений в правилах. Предсказания Иннокентия III оправдались.

Неохотно, но смиренно повинуясь, Франциск посвятил себя жизни, состоящей в основном из уединенного созерцания, аскетизма и молитвы. Интенсивность его набожности и воображение время от времени приносили ему видения Христа, Марии или апостолов. В 1224 году с тремя учениками он покинул Ассизи и отправился через холмы и равнины в скит на горе Верна, недалеко от Кьюзи. Он уединился в одинокой хижине за глубоким оврагом, не разрешал никому, кроме брата Лео, посещать его, и велел ему приходить только два раза в день и не приходить, если не получит ответа на свой зов о приближении. 14 сентября 1224 года, в праздник Воздвижения Креста Господня, после долгого поста и ночи, проведенной в бдении и молитве, Франциску показалось, что он видит спускающегося с неба серафима, несущего изображение распятого Христа. Когда видение исчезло, он почувствовал странные боли и обнаружил на ладонях и тыльной стороне рук, на подошвах и верхушках ног, а также на теле мясистые наросты, напоминающие по месту и цвету раны-стигматы, предположительно сделанные гвоздями, которыми, как считалось, были прикованы конечности Иисуса к кресту, и копьем, пронзившим Его бок.*

Франциск вернулся в скит и в Ассизи. Через год после появления стигматов он начал терять зрение. Во время посещения женского монастыря святой Клары он полностью ослеп. Клара выхаживала его, чтобы вернуть зрение, и оставила на месяц в монастыре Святого Дамиана. Там в один из дней 1224 года, возможно, в радости выздоровления, он сочинил на итальянском языке поэтическую прозу "Кантиклу Солнца":62

Всевышний, Всемогущий, Благой Господь.

Да будет Тебе хвала, слава, честь и благословение;

Только Тебе, Всевышний, они причитаются,

и никто не достоин упоминать о Тебе.

Да будет Тебе слава, Господи, со всеми созданиями Твоими!

прежде всего, брат Солнце,

Который дарует день и освещает нас.

Он прекрасен и сияет великим великолепием;

Тебя, Всевышнего, он уподобляет.

Да будет Тебе слава, мой Господь, о сестра Луна и звезды!

в небесах Ты создал их, чистых, драгоценных и прекрасных.

Да будет Тебе слава, мой Господь, о брат Ветра!

и воздуха, и облаков, и всякой погоды,

через которые Ты даешь пропитание созданиям Твоим.

Да будет Тебе слава, мой Господь, о сестра Вода!

в котором много полезного, скромного, драгоценного и чистого.

Да будет Тебе слава, мой Господь, о Брат Огня!

которыми Ты осветил ночь,

и он прекрасен, радостен, крепок и силен.

Да будет Тебе слава, мой Господь, о нашей сестре Матери-Земле,

который поддерживает нас и управляет нами,

и приносит разнообразные плоды с разноцветными цветами и травами.

Да будешь Ты прославлен, мой Господь, из тех, кто прощает по любви Твоей.

и переносить болезни и несчастья.

Блаженны те, кто перенесет это в мире,

ибо Тобой, Всевышним, они будут увенчаны.

В 1225 году некие лекари в Риети, безрезультатно помазав его глаза "мочой девственного мальчика", прибегли к тому, чтобы провести по его лбу прутом из раскаленного железа. Франциск, как нам рассказывают, обратился к "Брату Огню: ты прекраснее всех созданий; будь благосклонен ко мне в этот час; ты знаешь, как сильно я всегда любил тебя"; позже он говорил, что не чувствовал боли. Он достаточно прозрел, чтобы отправиться в очередное проповедническое турне. Вскоре он сломался под тяжестью путешествия; малярия и водянка искалечили его, и он был доставлен обратно в Ассизи.

Несмотря на его протесты, его уложили в постель в епископском дворце. Он попросил врача рассказать ему правду, и ему сказали, что он едва ли переживет осень. Он поразил всех, начав петь. Говорят, что тогда он добавил строфу к своей "Канцелии солнца":

Слава тебе, Господи, за нашу сестру телесную смерть, от которой

ни один человек не может спастись.

Увы, они умирают в смертном грехе;

Блаженны те, кто обретается в святой воле Твоей,

ибо вторая смерть не причинит им вреда.63

Говорят, что в эти последние дни он раскаялся в своем аскетизме, так как "оскорбил брата своего по телу".64 Когда епископ был отозван, Франциск убедил монахов удалить его в Портиункулу. Там он продиктовал свою волю, одновременно скромную и властную: он велел своим последователям довольствоваться "бедными и заброшенными церквями" и не принимать жилища, не согласующиеся с их обетами бедности; сдавать епископу любого еретика или монаха-отступника в ордене; и никогда не изменять правилу.65

Он умер 3 октября 1226 года на сорок пятом году жизни, распевая псалом. Через два года церковь причислила его к лику святых. В ту динамичную эпоху преобладали два других лидера: Иннокентий III и Фридрих II. Иннокентий вознес Церковь на величайшую высоту, с которой она упала через столетие. Фридрих вознес империю на величайшую высоту, с которой она упала через десятилетие. Франциск преувеличивал достоинства бедности и невежества, но он возродил христианство, вернув в него дух Христа. Сегодня только ученые знают о Папе и Императоре, но простой святой проникает в сердца миллионов людей.

Основанный им орден насчитывал к моменту его смерти около 5000 членов и распространился в Венгрии, Германии, Англии, Франции и Испании. Он оказался оплотом Церкви в деле отвоевания Северной Италии у ереси и возвращения ее в католичество. Евангелие бедности и неграмотности могло быть принято лишь небольшим меньшинством; Европа настаивала на том, чтобы пройти по захватывающей параболе богатства, науки, философии и сомнений. Тем временем даже измененное правило, которое Франциск так неохотно принял, было еще более смягчено (1230); нельзя было ожидать, что люди будут долго и в необходимом количестве оставаться на