вел большие дела с Провансом. Там Пьетро влюбился во француженку Пику и привез ее в Ассизи в качестве жены. Когда он вернулся из очередной поездки в Прованс и обнаружил, что у него родился сын, он переименовал ребенка в Франческо, Франциска, видимо, в знак уважения к Пике. Мальчик вырос в одном из прекраснейших регионов Италии и никогда не терял своей привязанности к умбрийским пейзажам и небу. Итальянский и французский языки он выучил от родителей, а латынь - от приходского священника; дальнейшего формального образования у него не было, но вскоре поступил на службу к отцу. Он разочаровал сира Пьетро, проявив больше умения тратить деньги, чем зарабатывать их. Он был самым богатым юношей в городе и самым щедрым; вокруг него собирались друзья, с ним ели и пили, с ним пели песни трубадуров; Франциск то и дело надевал разноцветный костюм менестреля.36 Он был симпатичным мальчиком, с черными глазами и волосами, добрым лицом и мелодичным голосом. Его ранние биографы утверждают, что у него не было никаких отношений с представителями другого пола, и, более того, он знал в лицо только двух женщин;37 Но это, несомненно, делает Фрэнсиса несправедливым. Возможно, в те годы он слышал от своего отца об альбигойцах и вальденсах, еретиках южной Франции, и их новом евангелии евангельской бедности.

В 1202 году он сражался в составе ассизской армии против Перуджи, попал в плен и провел год в медитативном плену. В 1204 году он присоединился в качестве добровольца к армии папы Иннокентия III. В Сполето, лежа в постели с лихорадкой, ему показалось, что он слышит голос, спрашивающий его: "Почему ты покидаешь господина ради слуги, а князя ради его вассала?" "Господи, - спросил он, - что ты хочешь, чтобы я сделал?" Голос ответил: "Возвращайся в свой дом; там тебе скажут, что тебе делать".38 Он покинул армию и вернулся в Ассизи. Теперь он проявлял все меньше интереса к делам отца и все больше - к религии. Недалеко от Ассизи находилась бедная часовня святого Дамиана. Молясь там в феврале 1207 года, Франциск подумал, что слышит, как Христос обращается к нему с алтаря, принимая его жизнь и душу в качестве жертвы. С этого момента он почувствовал, что посвятил себя новой жизни. Он отдал священнику часовни все деньги, которые у него были с собой, и отправился домой. Однажды он встретил прокаженного и с отвращением отвернулся. Упрекая себя в неверности Христу, он вернулся, вытряхнул свой кошелек в руку прокаженного и поцеловал ее; этот поступок, по его словам, ознаменовал эпоху в его духовной жизни.39 После этого он часто посещал жилища прокаженных и приносил им милостыню.

Вскоре после этого он провел несколько дней в часовне или рядом с ней, почти ничего не ел; когда он снова появился в Ассизи, он был так худ, изможден и бледен, его одежда была так изорвана, а разум так помутился, что урбаны на площади кричали: "Паццо! Паццо! - "Безумец! Безумец!" Там его нашел отец, назвал полудурком, притащил домой и запер в чулане. Освобожденный матерью, Франциск поспешил обратно в часовню. Разгневанный отец догнал его, отчитал за то, что его семья стала предметом всеобщего посмешища, упрекнул в том, что деньги, потраченные на его воспитание, приносят столь малую прибыль, и велел покинуть город. Франциск продал свои личные вещи, чтобы поддержать часовню; он передал вырученные деньги отцу, который принял их; но он не признавал власти отца, чтобы командовать тем, кто теперь принадлежал Христу. Призванный в трибунал епископа на площади Санта-Мария-Маджоре, он смиренно предстал перед ним, а толпа наблюдала за этой сценой, запомнившейся кисти Джотто. Епископ поверил ему на слово и заставил отказаться от всего своего имущества. Франциск удалился в одну из комнат епископского дворца и вскоре появился вновь, совершенно обнаженный; он положил перед епископом свою одежду и несколько оставшихся монет и сказал: "До сих пор я называл Пьетро Бернадоне своим отцом, но теперь я хочу служить Богу. Поэтому я возвращаю ему эти деньги... а также одежду и все, что я имел от него; ибо отныне я хочу говорить только "Отче наш, сущий на небесах"".40 Бернадоне унес одежду, а епископ накрыл дрожащего Франциска своей мантией. Франциск вернулся в монастырь святого Дамиана, сшил себе отшельническую мантию, выпрашивал еду от двери к двери и своими руками начал восстанавливать разрушающуюся часовню. Несколько горожан пришли помочь ему, и они вместе пели во время работы.

В феврале 1209 года, служа мессу, он был поражен словами, которые священник прочитал из наставлений Иисуса апостолам:

И, идя, проповедуйте, говоря: "Приблизилось Царство Небесное". Исцеляйте больных, очищайте прокаженных, воскрешайте мертвых, изгоняйте бесов. Даром получили, даром давайте. Не имейте в кошельках ни золота, ни серебра, ни меди, ни денег на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха" (Матф. x, 7-10). (Матф. x, 7-10.)

Франциску казалось, что сам Христос говорит с ним, причем напрямую. Он решил послушаться этих слов буквально - проповедовать Царство Небесное и ничем не владеть. Он вернулся назад через 1200 лет, которые заслонили фигуру Христа, и перестроил свою жизнь на основе этого божественного образца.

И вот, той весной, не выдержав насмешек, он вышел на площади Ассизи и близлежащих городов и проповедовал Евангелие бедности и Христа. Возмущенный беспринципной погоней за богатством, характерной для того времени, и шокированный пышностью и роскошью некоторых священнослужителей, он осуждал деньги как дьявола и проклятие и призывал своих последователей презирать их, как навоз,41 и призывал мужчин и женщин продавать все, что у них есть, и раздавать бедным. Небольшие аудитории слушали его с удивлением и восхищением, но большинство людей проходили мимо него, считая глупцом во Христе. Добрый епископ Ассизи протестовал: "Ваш образ жизни без собственности кажется мне очень суровым и трудным"; на что Франциск ответил: "Мой господин, если бы мы обладали собственностью, нам бы понадобилось оружие, чтобы ее защищать".42 Некоторые сердца были тронуты; двенадцать человек предложили следовать его учению и его пути; он принял их и дал им вышеупомянутые слова Христа как их поручение и их правило. Они сшили себе коричневые одежды и построили хижины из веток и сучьев. Ежедневно они с Франциском, отвергнув старое монашеское уединение, босые и без гроша в кармане отправлялись на проповедь. Иногда они отсутствовали по несколько дней и ночевали на сеновалах, в больницах для прокаженных или под крыльцом церкви. Когда они возвращались, Франциск омывал им ноги и давал еду.

Они приветствовали друг друга и всех,