– Как? – недоверчиво спросил Мюррей.

– Можно было бы разместить объявления в газетах. Обыкновенные, неброские заметки, которые взывали бы к параноидальному характеру жертв, но не привлекли бы никакого внимания посторонних. Какой-нибудь бизнес со словом «треугольники» в названии или что-нибудь в этом роде – то, что носители, увидев, немедленно ассоциируют со своими проблемами. У параноиков непрерывно рождаются всякого рода фантазии по поводу окружающего их мира. Если мы как-то затронем эти фантазии, то можем привлечь этих людей и спасти их.

Мюррей кивнул.

– Объявления в газетах – неплохая задумка. Потребуется немного времени, чтобы создать фирму под вымышленным именем, но придется принять меры к тому, чтобы избежать внимания средств массовой информации. Впрочем, это дело техники. Какие еще идеи вы готовы предложить?

– Извините, что перебиваю, сэр, – откашлявшись, вмешался Отто. – Большинство людей сейчас узнают новости не из газет, а из Интернета. Нужно создать веб-страничку и индексировать ее в основных поисковых службах, чтобы она с легкостью находилась. Сеть – вещь довольно анонимная, поэтому носители могут запросто блуждать там в поисках интересующей их информации – например, о своих злополучных наростах. Натолкнувшись на такой сайт, они тут же свяжутся по электронной почте, начнут участвовать в форумах и так далее.

Мюррей моментально оживился.

– Отлично, я все понял. Немедленно поручу выполнение этой задачи специалистам. Мы разработаем несколько способов, чтобы привлечь носителей. Что у вас еще, доктор?

– Дело вот в чем, – сказала Маргарет. – Треугольники разлагаются так быстро, что у нас не было возможности досконально изучить хотя бы один из них. Нужен либо живой носитель, либо мертвый, но такой, смерть которого наступила не более часа-полутора назад. Мюррей, нам необходимо увидеть живого носителя. Только так мы сможем глубже проникнуть в суть проблемы.

Перри вышел из душа в заполненную паром ванную комнату и наскоро вытерся полотенцем. Сейчас он ощущал странное умиротворение, как будто к нему вернулись все прежние ощущения. Наверное, это был самый долгий душ в его жизни, но каждая секунда пребывания под горячей водой стоила того. Головная боль в основном прошла. Желудок был пуст, и Перри чувствовал голод. Настоящий голод. Уборка в ванной подождет, пока он не изучит содержимое холодильника. Для начала подойдут несколько «поп-тартсов».

Стараясь не ступить чистыми ногами на грязь на полу, Перри проковылял к запотевшему зеркалу и ладонью протер пятно достаточных размеров. На водянистом отражении с тревогой заметил, что совершенно зарос: щетина на подбородке была двухдневной давности!

Господи… сколько же времени он провел в отключке?!

Завернувшись в полотенце, Перри прошел в комнату и включил телевизор. Канал 23 всегда показывал время в левом нижнему углу экрана.

Сейчас там мигало 12.40. Только это был не четверг, 13 декабря. Наступила пятница, 14 декабря!

Он пребывал без сознания с момента возвращения домой в среду. Почти двое суток. В луже собственной рвоты?! Неудивительно, что сейчас нестерпимо хотелось есть.

Перри схватил сотовый. Шестнадцать непринятых текстовых сообщений! Большая часть, видимо, от Сэнди, которая хотела поинтересоваться, планирует ли он вообще появиться на работе.

Работа… Он пропустил два полных рабочих дня. Его, наверное, уже уволили. Не тащиться ведь в офис в 13.00! Хорошенькое получится объяснение: «Простите, босс, я поскользнулся в ванной, стукнулся головой о сиденье унитаза и провалялся без сознания, уткнувшись носом в лужу собственной рвоты на полу».

Перри присел на диван и быстро пролистал эсэмэски. Две из них действительно оказались от Сэнди, семь сообщений пришли от Билла, остальные – от спецов по телефонному маркетингу. Четыре СМС датировались четвергом. По тону сообщений чувствовалось, что Билл не на шутку встревожен. В последнем сообщении пятницы он писал, что зайдет к нему узнать, все ли в порядке.

Перри стер полученные сообщения. Потом отключил звонок; меньше всего ему хотелось сейчас с кем-нибудь разговаривать, даже с Биллом. Подошел к двери и открыл ее. Он не удивился, заметив выпавший из дверной щели листок бумаги, на котором было нацарапано:

Стучал, звонил, стоял под дверью… Послушай, с тобой все в порядке? Позвони, когда вернешься. Не волнуйся, Сэнди не сердится. Ей звонить не нужно, но она хотела бы знать, все ли у тебя нормально. Я тоже. Видел твою старую машину на парковке; значит, ты никуда не уехал. В общем, позвони.

Два дня. Он прогулял два дня. Что сказал бы его старик-отец? Уж наверняка ничего хорошего. Ничего, он все компенсирует. Ради Сэнди. В ближайшие три месяца он станет работать в две смены и в выходные. Контузия, сотрясение мозга или еще бог весть что… разве это оправдание за такой прогул? Просто позвонить было бы трусостью. Он поедет немедленно и объяснится лицом к лицу. После того, естественно, как вначале посетит больницу.

В животе крутило и бурлило. В первую очередь нужно что-то перехватить.

Через минуту Перри уже жарил на сковородке несколько яиц. Аромат яичницы вызвал моментальное выделение слюны. Перри опустил в тостер два ломтика хлеба, третий запихал в рот и принялся яростно жевать.

Прежде чем яичница была готова, Перри успел вытащить из шкафчика оставшиеся «поп-тартсы» и съесть их. Когда он выкладывал яичницу на тарелку, первая гренка выскочила из тостера. Обмакнув ее в желток, он с удовольствием откусил кусочек, и в животе приятно заурчало.

Потом Перри замер, и наполовину кусок гренки застыл у него во рту.

Круглый, желтовато-оранжевый желток блеснул, окруженный слоем белка. Оранжевый желток, который мог бы превратиться в цыпленка… при более благоприятном развитии событий. Этот желток изменялся, рос, увеличивался.

Гренка упала на пол. Естественно, намазанной стороной вниз.

Что за мысли лезут ему сейчас в голову? Стоит ли беспокоиться о работе, когда в теле такая чертовщина?! Перри отвернул край полотенца, чтобы рассмотреть бедро, обнажив рану, которая помогла ему отключиться на двое суток. Вода в душе смыла запекшуюся кровь, оставив свежую рубцовую ткань с маленьким бордовым струпом посередине. Рана выглядела здоровой. Беловатый нарост, вызывавший чесотку, давно исчез.

Исчез… но другие остались.

Он уселся за кухонным столом, поднял правое колено к груди, чтобы получше разглядеть голень.

Первоначальная шероховатая корка исчезла. А то, что возникло на ее месте, не доставило Перри удовольствия.

Там, где раньше была толстая шелушащаяся оранжевая кожа, теперь располагался странный треугольник. Треугольник, который находился под его кожей. Длина каждой из сторон треугольника составляла около дюйма.

Кожа, покрывающая необычный треугольник, имела бледно-голубой оттенок, такой же, как у вен на запястье руки. Но это была не его кожа. Никаких повреждений или порезов на коже ноги не было, однако то, что покрывало голубой треугольник, выглядело каким-то чужим. На ощупь более плотным, чем собственная кожа Перри.