– Зря ты так отозвался о судьбе Скарри. В другой ситуации девочка и действительно бы умерла, но я всё-таки врач. Не практикующий уже долгие годы, но у меня довольно опыта. В моём домене каких только травм ни случалось. И я всегда там. Я рядом. Однако мне важно твоё мнение: почему ты дал негативный прогноз?

Я не хотел отвечать. Понимал, что вынужден.

– Заражение.

– Да. Да и ещё раз да! Хорошо, что ты так много уделяешь этому внимания. Здесь действительно высокая активность отрицательной войры. И вот чем я тебя порадую: в здешней аптечке довольно сильные препараты. Сейчас такие уже кончились, и заново их в производство пока не запустили. Так что, можно сказать, ей повезло больше, чем если бы она оказалась даже в лучшей клинике мира.

Он всё это говорил вполголоса. Мне почему-то показалось, что для него важно меня убедить. Я не смог ничего ответить. Отвёл глаза. Отправился вслед грузу.

Он догнал меня и потянул за плечо. Голос опустился ниже:

– Ты не знаешь, почему она умрёт. Ты даже не анализировал ситуацию. Ты просто знаешь. Чувствуешь смерть. Верно?

Я не ответил. Не сделал ни единого движения. Демон тихо-тихо и очень быстро зашептал:

– Поэтому ты не пошел в медицину, верно? Ты губишь здесь талант. С твоими способностями ты мог быть хорошим врачом. Хирургом! Даже лучшим, чем здоровые. Ты не дурак, а взятые на перчатку пальцы не дрожат. Не выйдет осечки. Самые сложные хирургические манипуляции тебе по плечу. Ты почти идеален! Но механоиды отказываются с тобой иметь дело, верно? Через некоторое время они всё понимают. Не на уровне слов, но чувства. Восприятия. Того, что в самом центре груди.

Разговор следовало завершить:

– Я был фельдшером. Я убил механоида. Центр знает.

Я освободил плечо. Вернулся к грузу.

Мы тронулись. Отошли на безопасное с точки зрения оседания грунта расстояние. Через несколько сотен метров поезд за нашими спинами проглотил туман. Хозяин Луны выбрал для нас место, которое, по его мнению, не должно осыпаться или разразиться струёй пара в ближайшие несколько часов. Нас это вполне устраивало.

Все операторы, не исключая Онвара, вошли в ликровый и связевой контакт с грузом. И я начал им сообщать. Передавать правила, которые я выучил для себя. Объяснять допущения, на которые нужно соглашаться. Обнаруживать связи, о чьем существовании не хотелось бы знать. Через ликру и кровь. Через сокращение сердец. Вынимать на поверхность то, что было так счастливо скрыто внутри. Выворачивать.

Я говорил. Я говорил пульсацией. Тишиной. И когда пришло время – я заговорил болью. Я топил их в непостижимой сложности нервных окончаний. Заставляя задохнуться новым унизительным и ясным ощущением темного чужеродного контроля. Язык боли, меж тем простой язык. Я заставлял их принять его заново, как осознанно принимают веру. Как учат чужие обычаи. Входить в боль, как в чужой дом. Строить её, подобно храму. Величайшее дело собственных рук, в чьей красоте невозможно видеть лишь своей заслуги. Нечто большее. В который придёшь искать себя. Через боль. Универсальное слово познания.

Мимо нас несколько раз туда-сюда прошел демон. Мы мало обращали внимания на его перемещения. Суетные. Однако вскоре он приблизился к Инве и отвлёк её. Сказал:

– Вам лучше поторопиться. Я не уверен в стабильности грузовой части поезда.

Инва отдала знак принятия. Однако мы не двинулись вперёд. Я ещё не закончил. Спешить было нельзя. Опасно для остальных операторов и груза.

Хозяин Луны пропал на некоторое время в тумане. Примерно через четверть часа он появился вновь. Опять обратился к женщине:

– Сворачивайтесь и бегом вперёд. Грузовые контейнеры повреждены. То, что у них внутри, первородное вещество, – оно весьма и весьма нестабильно, и ни одно мыслящее, да и немыслящее тоже, существо не захочет тут находиться, если произойдёт утечка. Даже я предпочту что угодно другое.

Инва подняла на меня взгляд. Не отрываясь от ликровой сети, я подал голос:

– Насколько оно токсично?

– Токсично? Какой идиот может употреблять по отношению к первородному веществу термин «токсично»?! Это та самая штука, из которой делают мир! Его из Хаоса достают! Машины Творения! Слышали о таких? Оно не токсично – это аналог универсального растворителя! Того самого, который непонятно в чём держать! Из-за удара внутренние магнетические межи, которые поддерживали вещество в парении между стенок хранилища, дали сбой. Оно коснулось контейнеров – и нет больше там никаких контейнеров! Если ваши перчатки на самом деле не предназначены для того, чтобы таскать первородное вещество из Хаоса, то вам нужно просто…

Его монолог прервал низкий утробный звук. Подобный стону. Он разлился в тумане. Закрался неживым отблеском в холодные глаза тел.

Инва отдала знак направления. Следующим движением велела мне отдыхать. Я отдал ей краткий знак непринятия. Я не мог сейчас лечь. То самое ощущение близкого откровения захватило меня. Я опять почувствовал возможность синхронизации этой нелогичной логики происходящего с реальностью. Посмотрел туда, где ещё несколько метров назад можно было различить павшего гиганта. Звук повторился. Тело поезда-призрака.

Инва не настаивала. Она верила мне, как я верил ей. Принимая мои решения, их не разделяя.

Мне нужно было туда.

– Бегом! Бегом отсюда!

Машина тел двинулась. В непроглядном белом мороке полторы сотни пар неживых ног набирали скорость. Ещё несколько секунд – и они исчезнут в белой мантии Долины навсегда. И мне будет не найти их. Я не мог остановить свои ноги, несущие меня назад к поезду. Я уже мог различать его черные обтекаемые бока. Я терял навсегда груз. Терял Инву.

Меня придержали за плечо. Обернувшись, я встретился глазами с Шатом.

– Я всё понимаю, парень. Но тебе на другую сторону.

В его взгляде проскользнуло нечто, позволившее мне принять его искренность. И в этот момент я увидел впереди. Его. Первородное вещество. Неисчерпаемую гладь темной, скользящей неестественно жидкости. От которой звенит воздух вокруг. Туман, касавшийся его, становился черным. Оно поднималось вверх.

– Бегом! – донесся до нас крик Хозяина Луны.

И этот крик был вовсе не похож на его обычные интонации. Он приказывал. И я послушался прежде, чем смог понять, что именно делаю. Мы с Шатом развернулись и побежали прочь. Достаточно быстро нам удалось догнать машину тел.

Инва и Сайхмар даже не пытались держать её, двигаясь автономно: они закрепились на полках-носилках. Я остался единственным механоидом, кто мог одновременно держать машину и двигаться вне её. Единственным внешним наблюдателем. Остальные снимали с меня часть нагрузки. Однако мне необходимо было чувствовать почву под ногами. Это