Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я увидел это внезапно. Как удар в огромный колокол. Низкий тугой барабан. Первородную материю, излившуюся на черную землю мира. Она была прекрасна. Я стоял и смотрел на то, как заполняла она собой туман и почву. Она была… не жидкой. Магнитной. Наверное, лучше описать её так. Я видел иглы и бугры, поднимающиеся из неё, жидкой на вид, и державшиеся ровно. Я видел, как изменялась она, как то и дело копировала текстуры, которых касалась, и снова поглощала сама себя чернотой.
Она – очень сложная. Она – очень живая. Я её понимал. В просчёте закономерностей мне было далеко до Сайхмара. Но я ничего не считал. Я просто знал её. Она была – смерть.
Время кончилось. Моё прошлое, как и моя личность, перестало существовать. Я не знаю, насколько близко подобралось оно к подошвам моих ботинок. Я знаю только, как резонировало связями это бесконечное поле сил. Как оно болело.
Я понимал его боль. Я жил, умирал и плакал ею. И мне не нужно было никакой другой. Словно я спал и проснулся сейчас. Словно умер много лет назад и воскрес ровно в эту секунду.
Я бросил груз. Ничем я не мог помочь ни Инве, ни Сайхмару. Они решали проблему не так, не с того конца, и были обречены. Я лёг перчатками на связи от первородного вещества и оттолкнулся. Я поднялся вверх. Может, на метр, может, на два над землёй. Мне было спокойно. Словно я стоял на твёрдом и ровном полу. На граните. Холодном и ровном. Так уверенно и легко я не чувствовал себя никогда прежде.
Ненужные слова, чьего смысла я всё равно не понимал, перестали иметь значение. Связи с механоидами и механизмами, чья важность была мне навязана, утратили ценность. Со мной был мой шедевр. Прекрасное создание, чей творец не был известен мне, но говорил со мной на языке, лишенном слов и абсолютно понятном. Я держал её на руках. Мою женщину. В абсолютной безопасности. Над землёй. Над черной магнитной жидкостью. Жидкими холмами.
Я коснулся кармана. Неизменно ровным было тиканье часов. И через них до меня донёсся безмолвный призыв Инвы. Сейчас я мог им помочь. Я мог спасти груз и пассажиров. Я вернулся назад. Видел, как Сайхмар поднимает груз наверх. Далеко за гранью безопасности, превосходя собственные возможности. Как ползёт из носа вниз всё новая и новая кровь. Рабочая куртка спереди была в бурых потёках. Он считал великолепно. Так, как я никогда бы не смог. Но он не успевал.
Низкий рёв волнами накатывал над черным океаном под сводами гигантской неизвестной машины.
Я встретился глазами с Инвой. Я знал, что она поймёт меня. Знал и не ошибся в ней. Она была со мной. Во мне. Сейчас. Она взяла меня. Приняла полностью, и я освободился от груза собственного тела. Была секунда, когда я казался себе полностью свободным. Больше, чем ветер: он движется внутри воздушных нерушимых стен. Больше, чем горный поток, со всех сторон охваченный каменными тисками. Я был абсолютно и полностью собой.
И я поднял груз вверх. Поднял над накатывающей тьмой первородного вещества. Держась на плотных связях от него, как на магнитной подушке, мы парили. Меня держала Инва. Я держал всё.
Шат в последний момент легко запрыгнул на одну из поверхностей багажа, который перемещал груз. Уже оттуда он прицелился и выстрелил снова. Куда-то в туман. И маленькое солнце снова загорелось, падая. Я не знал, что он там видит. Я ничего не замечал. Пока новый полузов-полустон не донёсся из пролома в стене.
Вслед за ним появились големы. Я не замечал их до тех пор, пока не осознал, что они проходят прямо над нами. Их было двое. Они были действительно огромными. По комплекции больше напоминали механоидов. Чьи головы утопают в небесах.
Я понял, почему Шат боялся их. Почему говорил, что мы должны бежать. Не обязательна агрессия. Одно неосторожное движение с их стороны, и… мы были перед ними беззащитны.
Я хотел их видеть. Я оглянулся сотнями своих глаз во след небывалым чудовищам прошлого и увидел себя. Моя плоть парила над черным озером бесконечного магнетизма. У меня на руках было единственное мёртвое тело. Горькие волосы цвета красных камней. Я увидел, как Инва медленно разгибает мои локти. Показывает, что собирается её уронить.
Я был вынужден противостоять ей. Я должен был и мог уронить вниз груз. И лишь её, Инву, оставить парить вместе со мной. Утопать в чувстве вины. В неискупимой вине за отнятые зря жизни. Она слушала меня. Наслаждалась этим. Она была намерена взять всё, чему научилась у меня недавно. Исследовать до конца весь странный и страшный лабиринт боли чужого тела. Тонкую, острую нить иной души. Которую мы объясняем страданием. Прекрасным. Бесконечно многогранным. Искренним. Она шла внутрь меня. Читала мои угрозы. Пила мой страх.
Ей было всё равно, что мы сейчас умрём. Её молчаливая проницательность казалась мне такой же естественной и мощной, как сила, идущая снизу. Она шла до конца. Я хотел владеть ею.
Один из големов остановился. Всё с той же страшной, протяжной, густой нотой опустилась вниз его рука. Я посмотрел Инве в глаза. Мы могли драться. Но не могли защитить друг друга. Она ощерилась в сторону голема. Она этим пела мне.
Я повернул свои головы в сторону страшной, огромной ладони.
Оттуда мне весело помахал Хозяин Луны:
– Друзья мои! Вы, я гляжу, разобрались, как левитировать на эхе обратных связей! А я уж было решил, что отправил вас на верную смерть! Ну как вам эта левитация? Это отличное чувство, вы не находите? Я б присоединился к вам, но кафф мешает. А если сниму – так между нами может случиться неожиданный конфликт свободы личности и научного интереса, верно? – Я не видел, но был почти уверен, что он подмигнул. Демон пригласил нас: – Риррит, Инва, тащите сюда свои многочисленные задницы – у моих новых друзей на вас нет слишком много времени!
II
Големы оказались очень гостеприимны. Они пустили нас внутрь помещений для своего обслуживающего персонала. Разрешили располагаться там и заниматься своими делами. Это чрезвычайно щедрый жест. Он возвращал нам уже почти утраченный шанс выжить.
Однако,
