мы не знаем. Мы тоже книжки читаем и знаем, кто такой Маугли. Может быть, его тоже звери вырастили. Здесь же свалка. Ну, не его, конечно. Может, мэра. Может, бандюгана какого-нибудь. А он вроде как управляющий. Решало, то есть.

— Часто вы тут людей находите?

— Бывает. Находим.

— И живых находите?

— Да что ты! Хорошо, если не по частям. Живые тут только мы.

— Зачем Маугли нужно, чтобы я остался живой?

— Откуда мы знаем? Он нам этого не сказал.

— Даже врача сюда прислал, — встряла Олюсик. — А того, когда он сюда спустился, хоть самого в больницу отправляй. Бледный такой стал. А когда Моргушку увидел, то чуть в обморок не упал. Затрясся весь.

— Почему же меня в больницу не забрали?

— Откуда нам знать! — ответил Юрасик. — У нас не принято задавать лишних вопросов. Здесь вам не там. А любопытной Варваре на свалке голову бы оторвали. У нас так!

Они дружно засмеялись, если этот скрип, вырывающийся из их глоток, можно назвать смехом. Я поежился.

— Как тебя зовут-то? — спросил Юрасик.

— Роман. Ромой меня зовут.

— Рома, у которого нет дома.

Они снова засмеялись. Я улыбнулся.

— Может из-за этого? — спросила Олюсик, глядя на сожителя.

Он швырнул пустую банку в угол.

— Из-за этого тоже может быть. Хотя вряд ли из-за этого. Если бы из-за этого, то он бы это забрал, — степенно рассуждал Юрасик. — А он это не забрал. Может быть, он вообще не знал, что у него это есть. Если бы он знал, что у него это есть, то он бы обязательно это забрал. Скорей всего не знал про это. Откуда у бомжа может быть это. А если у него это есть, то это не бомж. Маугли брезгливый. Он не будет нашего брата обшаривать. И нам не сказал, чтобы мы его обшарили. И зачем обшаривать? У него даже мысли не было, что у него, то есть у тебя, может быть это.

— Этого у нас не бывает, — согласилась Олюсик.

Он что-то выпила из кружки, которую протянул ей Юрасик.

— Погодите! О чем вы? — спросил я.

— А ты разве не знаешь? — спросил Юрасик.

Они переглянулись.

— О чем я должен знать?

— Ну, достань, Олюсик, тогда!

Олюсик поднялась и прошла к полке, на которой были свалены газеты, журналы, книги, какие-то папки. Они гордо именовали эту полку библиотекой. Она сунула руку под пачку журналов, что-то достала и пошла ко мне. Вот это да! Это была моя кредитная карточка. Если бы меня ограбили… Хотя зачем меня было грабить? Налички у меня не было, ювелирки я не имею, часов не ношу. Только одна карточка. Если ты не знаешь кода, то для тебя это просто кусочек пластика, который и даром не нужен. Для меня же это целое состояние, которое позволит мне вернуться к прежней жизни и еще отблагодарить моих гостеприимных хозяев. Фу! Я спасен! Вот мой парус земной, моя надежда! Настроение сразу улучшилось. Я попытался подняться, что-то внутри треснуло, дикая боль. Я застонал и упал на спину.

— Лежи! — замахал Юрасик. — Лепила сказал, что ничего страшного, кости целы, органы не задеты. Но надо полежать. И потом, как ты в город пойдешь в этом. Это нас мусора не трогают, а до тебя докопаются.

— А что на мне?

Я сдвинул одеяло. На мне были мои джинсы, но они были порваны в нескольких местах и такие грязные, как в анекдоте. Ребенок выкупался в луже и возвращается домой. Папа: «Попробуем отмыть?» Мама: «А может, проще сделать другого?» Вряд ли это уже отмоешь.

— Если даже и доберешься до банкомата, там уже точно загребут.

Юрасик стал сворачивать козью ножку.

— Пусть он код скажет, я схожу в город, — сказала Олюсик.

Козья ножка упала из пальцев Юрасика. Они захохотали, настолько удачной им показалась шутка. Я снова попробовал улыбнуться. Вы что, ребята, хотите мои денежки прибрать? Совершенно разумная идея.

Юрасик словно читал мои мысли.

— Что, парень? Зассал? Да? Мы тебя за деньги тут выходили. Заберем теперь твои капиталы. Так да? Да не нужны нам твои деньги!

— Если они у него еще есть.

— А они у тебя есть? Деньги-то?

Я кивнул.

— Найдем тебе приличный прикид. У нас с этим проблем нет. Полежи еще несколько дней. А когда встанешь, отмоешься, побреешься, приоденешься и пойдешь в город. Ни одна сука к тебе не привяжется.

Я глядел в потолок. Хоть это и банальная, но всё же истина: водка до добра не доводит. Что-нибудь подобное и должно было случиться со мной. Докатился ты, Рома, до того, что оказался черт знает где, на какой-то помойке в логове у бомжей. Тут напрягай не напрягай свою больную голову, ничего она тебе не подскажет. Водка очень хорошо отбивает память. Хотя… вот этот Маугли. Он что-то определенно знает обо мне. Может быть, даже и то, как я сюда попал. Врача ко мне направил и хочет, чтобы я остался живой. Значит, для чего-то я ему нужен? Кто он такой этот Маугли и как я мог с ним пересечься?

— А кто он такой по жизни Маугли? — спросил я.

— Я же тебе уже говорил, что лучше лишних вопросов не задавать, — сказал Юрасик. — Честно! Мы не знаем, кто он. Скорей всего, бандюган. Нам это без разницы. Ездит на крутой тачке. И пареньки с ним крепкие в темных очках. Под пиджаками, конечно, стволы.

Скорей всего именно так, как сказал Юрасик. Но зачем ему понадобилась моя жизнь. Деньги? Но он не знает о существовании карты. Но кому и зачем понадобилась моя жизнь? От меня же никакого толка. Кому я понадобился на этом белом свете? Покажите мне этого идиота! Я не нужен НИ-КО-МУ! И всё-таки кто-то хочет, чтобы я жил. Кто же этот загадочный человек? Просто мистика какая-то. Может, попытаться всё-таки поговорить с Маугли? Вдруг что-то откроется? Другого выхода у меня нет. Ладно! Юрасик прав: сначала нужно восстановиться. Сейчас я и пары шагов не сделаю.

Утром Юрасик и Олюсик уходят на работу. До обеда они роются в мусоре, который привозят мусоровозы. У них есть своя делянка. Свалка — это настоящее государство, живущее по своим законам, за нарушение которых следует суровое наказание. Каждому отведена делянка, и никто не посмеет залезть на чужую. Такие случаи были, но заканчивались они весьма плачевно для нарушителей. Еду забирают себе, кое-что из вещей и одежды. То, что можно продать, откладывают и сортируют. Потом приезжает барыга, забирает эти вещи, а бомжам выплачивает гонорар, разумеется, небольшой.