— Вы от… — я сдвинул брови, припоминая непростое название организации, прозвучавшее из уст Мартоса, — «Манделеона»?

— Откуда ты это выяс… — «киллерша»-демоница снова приподняла оружие. Её перебила своим писком «Наркоша»:

— Знает кошка, чьё мясо съело! Человеческое!

— Питаться душами разумных — это… — «Вера» выпрямилась и с гордым осуждением смотрела снизу вверх.

Все трое высказались почти одновременно, от этого квартиру заполнил невыносимый галдёж. Пришлось прервать его однажды сработавшим методом:

— Я не знал, что делаю! Они убили меня, потом я встал и…

Тишина была достигнута. Гробовая. Разом троица замолчала, уставившись на меня как на ожившего мертвеца.

— Да, в общем… — я раздумывал. Надо привлечь собеседников на свою сторону или, хотя бы, успокоить. — А «Манделеон», он, может, специально натравливает нас друг на друга, потому что боится. Мы не люди, нас он контролировать не может… или нет? — Честно говоря, появлялись сомнения. Не могли же эти дамы действовать так согласованно, но не скоординировано, по своей воле, без чужого внушения.

В любом случае, всё сказанное заставило компанию задуматься. Акулина прокручивала в голове последний диалог с Мариным. Тот видел её команду лишь пешкой, обязанной подчиняться. Он не выдавал даже совершенно необходимую в деле информацию, возможно, опасаюсь, что наёмники узнают лишнее.

— Бафомета я всё равно не стану оправдывать, — первой высказалась Арвера. — Он точно знал, что творил, и делал это с особой жестокостью… и садизмом.

— Кто это? — о нём Александру Мартос не рассказывал… тамплиеры тоже были акаб-волод?

— Не знаешь его? — русая не слишком удивилась. — Жаль. Мы рассчитывали тебя допросить и на другого безобразника выйти. Потому что ключей, куда он пропал, нет у нас ни одного…

Арвера всё же ответила на вопрос:

— Это совершенно аморальный маньяк. Если ты действительно только случайно умертвил двоих, то он — в пять раз больше, ещё издеваясь над ними. Я видела, — перед глазами её вновь всплыла картина, на которую она смотрела через крыло. Хлюпанье крови под лапами извращенца, куски кишок в зубах… множество развороченных тел на полу… и один человек, убежавший в коридор. Кажется, демон пропал до того, как… — у нас есть новый свидетель.

— Чё? — Лина и Нарик допёрли не сразу.

— Чему… свидетель? — я тоже подумал, что речь идёт о нём. Удовольствия это ему не добавило. Мало того, что в его квартиру (ну ладно… не в его, Мартоса) без спроса ворвались трое вооружённых ПП и удавками из кабеля оборотней, напугали до смерти — до сих пор не ясно, чего же им надо!

— О, хорошо, что ты не убежал до сих пор! — Акулина походя показала на меня. Даже не задумываясь, что так и не поставила на предохранитель пистолет. И удивилась, когда я оскалился, а моя шерсть встала дыбом. Арвера, уразумев, что произошло, самолично отобрала оружие:

— Мораторий. Мы не от Мандилиона и претензий к сородичу не имеем. Кстати, как тебя зовут? — ободряюще подмигнула новому мне.

— Александр, — пробурчал я в ответ своё имя. Столько новых знакомых в человеческом прошлом я и за год не заводил.

— Что, правда? — очень удивилась Нармэла, даже крылышками взмахнула. — Я сначала думала, Вера одна с человеческим носится… и тоже не понимаю её. Человеческое, оно нужно только от ментов отбрехиваться, а мы не мусор!

— Может, он нас стесняется… — Акулина хотела вернуть свой ствол и положить обратно в кобуру, но Вера не позволила. — Я, вот, Акулина, это Нармэла, — блондинка, которая визжала «вяжи», помахала ручкой, — а это… Вер, действительно, как тебя зовут?

— Рапунцель фон Румпельштильцхен, — альбиноска выдала первое пришедшее в голову имя позаковыристей. Бывшие киллерши, конечно, весёлые девочки, но часто огорошивают совершенно неумными вопросами. Акула, впрочем, отстала, почувствовав в тоне подруги фальшь:

— Домой вернёшься — повтори, я запомнила! Сравню!

— И сравнит же! — Поддакнула Нарик.

— Объясните мне, пожалуйста, — я робко поднял крыло, чтобы отвлечь чрезмерно пассионарных крылатых друг от друга, — почему и зачем вы появились и при чём тут я?

Тут до меня дошло, кем представилась рыжая. Та самая Акулина, о которой столь нелестно отзывался Мартос? Которая прислуживает Мандилиону за подачки? Да, из беседы с ними понятно, что как-то они были связаны с Мандилионом, хотя Вера это отрицала. Впрочем, всё и так вскоре стало ясно.

— К нам подкатил один… редиска и попросил тебя… предать правосудию, — Акулина долго подбирала приличные слова. — Не знаю, может быть, ты действительно не так виноват, как Бафомет. Мстить за собственную смерть — долг чести демона. Но потом выяснилось, что тот самый редиска подменил нам память! И теперь начался полный бардак… Особенно если добавить Бафомета на свободе…

— Зачем подменил? И как вы это узнали? — я надёжно перехватил роль допрашивающего.

— Не знаем. Не его же спрашивать. Ещё пулю в сердце вгонит, — возможно, Акулина слегка судила по себе человеческих Светлых, но была твёрдо уверена, что так и произойдёт.

— Узнали же мы, посмотрев прошлое, — Арвера решила продемонстрировать возможности своего протеза и мне. Тем более что после демонстрации перед Нармэлой можно не заботиться о всякой секретности — бесполезно.

Бардак здесь царил всё такой же, как и сейчас. Мольберты располагались в других местах, как и некоторая незначительная мебель. Зато обитатель квартиры оказался другим, и с типажом бедного художника совпадал гораздо отчётливее, чем рыжий детина с катаной. Невысокий, худой, плохо выбритый и растрепанный мужик в свитере покуривал трубку (надо же, кто-то в нашу эпоху ещё предпочитает табак сигаретам!), старательно вырисовывая на холсте сюрреалистическое создание из романа Лавкрафта.

Его отвлёк звонок в дверь. На пороге стоял человек непримечательного вида в сером плаще. Пару минут мужчины друг с другом переговаривались, на лице художника сменяли друг друга недоверие, удивление и экстатическая радость, достигшая апогея, когда Марин (девушки узнали его) отдал хозяину квартиры целлофановый непрозрачный пакет,